Александр Леонидов. Последний бой Машерова

Память и осмысление

Александр Леонидов (Филиппов)

Последний бой партизана Машерова

Отрывок из романа «Мускат и ладан»

…Тяжело начинался октябрь 1980 года для славного партизана, грозы гитлеровцев в Белоруссии, Героя СССР Петра Мироновича Машерова. Прямо с 1-го числа стали болеть при дождях и перепадах давления старые раны, суставы, разбухшие во время ночевок в зимних лесах ненасытным яростным ревматизмом.

Душили старые болячки – и новая ответственность. Старика-партизана однозначно выдвигали на место Косыгина, в советские премьеры. Об этом был уже разговор и с Брежневым, и с другими важными фигурами московских сфер.

– Петр… – сказал Брежнев, как обычно шамкая. – Нужно расчищать… Иначе плохо будет… Знаешь, чуйка у меня, никогда не подводила… Очень плохо будет… Разгребать нужно… Ты по этой части единственный специалист, так получилось…

Все говорили Машерову: сиди, не высовывайся, готовься к Пленуму ЦК КПСС, до него меньше двух недель остается… Белоруссия уже не твой фронт, придется работать в других масштабах, прикинь хотя бы в общих чертах грядущий объем…

А дочь почему-то сказала Машерову по-другому. Подошла, обняла и сказала:

– Папа, я очень боюсь… Мне приснился сон, в котором твой самолет на Москву взрывается в полете… И ты весь горишь… Папа, если можно, откажись от назначения… Тебе же семьдесят два года!

– Семьдесят два, а замены не находится… – пожал плечами старый партизан.

– Папа, самолет горел и падал, а какая-то икона смеялась… Такие сны просто не бывают!

Машеров не придал значения словам дочери, но в целом ощущение какой-то чертовщины вокруг не проходило, питаясь чем-то кроме бабской неврастении.

Машерову и самому снились странные сны. И в них тоже была икона. Правда, она не смеялась – но странного от этого меньше не становилось. Это была икона Христа Спасителя, к которой водила его в родном селе мать, и которую он много позже видел в куче мусора, расколотой, словно чурка, перекрестным ударом мужицкого топора…

=> ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ