Игорь Вайсман. Русская национальная идея

О РОССИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕЕ

Вопрос об общероссийской объединительной идее муссируется в отечественных СМИ с 1996 года. Тогда клич о ее поиске бросил Борис Ельцин. Однако найдена она не была, отчего ее прозвали «без вести пропавшей». Хотя предложения поступали.

Ученые Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования выпустили шеститомный (!) коллективный труд «Национальная идея России». Саму идею сформулировали так: «Моя страна должна быть, и должна быть всегда». Согласитесь, как-то расплывчато.

Согласно выводам Михаила Веллера, национальная идея – это надличностная ценность, имеющая объединяющее значение для целой страны как сложной социальной системы. «Национальная идея – это смысл жизни в национальном масштабе. Это осознание народом национальной задачи. Общественное становится выше личного. Благо всех выше блага одного. Именно и только национальный проект и создает высшие народы».

То, чем занимаются верха нашей страны после 1991 года, так называемый курс на рыночную экономику, никак нельзя подогнать под национальную идею, так как он грубо и примитивно заимствован у стран Запада. Но, как справедливо заметил кинорежиссер Владимир Меньшов: «Запад – это не только Германия и Франция. В капиталистическом мире живет и Индия – больше миллиарда человек. Но, мечтая о западном образе жизни, мы хотели стать Германией и не задумывались, почему же Индия не стала Англией, выбрав капиталистический путь развития?»

«Мы все разрушили до основания и стали наивно ждать, что рыночная экономика каким-то волшебным образом все расставит по своим местам и все само собой заработает, – говорит сценарист Александр Адабашьян. – Режиссер Георгий Данелия, будучи умным человеком, еще лет 30 назад говорил о том, что мы забываем, что рыночная экономика существует не только в Европе, на Западе, но и в беднейших африканских странах. Но большинству удобнее было поверить в то, что прокричав три раза слово “рынок”, мы в раз станем Францией или Германией. В итоге мы стали тем, чем стали, – сырьевым придатком Запада. На нас еще обращают внимание только потому, что у нас нефть и газ. Но ничто не вечно».

Согласно опроса «Левада-центра», нынешнюю российскую систему считают лучшей всего 17% опрошенных, западную – 22%, а советскую – аж 36% россиян. 51% выступают за экономику, основанную на государственном планировании и распределении… «20 лет водили народ по “рыночной пустыне” – и вот результат?!», – прокомментировал эти цифры Виталий Цепляев. Опрос еженедельника «Аргументы и факты», проведенный в начале 2014 года, показал, что число россиян, желающих, чтобы страна развивалась своим путем, возросло до 46%, а тех, кто настаивает на необходимости следовать западным курсом, лишь 21%.

Противоречие между курсом государства и сознанием большинства россиян создает идеологический вакуум в нашем народе и разделяет его на непримиримых противников. Говорят, что наша страна пребывает в экономическом кризисе. Но она находится также и в идеологическом кризисе, который еще более глубок, чем экономический. Социолог Александр Ослон называет нынешнее состояние России «смысловым кризисом». «Идеологии сегодня в стране нет никакой, – отмечает кинорежиссер Никита Михалков. – За исключением лозунга: “Завтра ты должен съесть больше, чем сегодня”».

«Что объединяло страну в течение 75 лет и почему она выдержала войну?» – спрашивает его коллега Владимир Бортко и отвечает: «Идея. Хорошая она была или плохая, но она была – идея построения общего светлого завтра, объединявшая многочисленные нации нашей страны, сплачивая их в единый советский народ. Говорят: ах, было плохо, в магазинах колбасы тогда не было… Да, колбасы не было и машин у людей было гораздо меньше. Но при этом не гибли в бандитских разборках, наркоманы не дохли тысячами и братские народы не били друг другу морды на улицах. Спутники запускали в космос, заводы новые строили, книжки читали и кино смотрели хорошее… Развалили страну, потеряли треть территории, ополовинили население. И это все – за кусок колбасы?!»

Если государственные лидеры хотят, чтобы наша страна стала великой, о чем они по любому поводу и без повода говорят во всеуслышание, то необходимо в первую очередь вооружиться единой, мощной и близкой духу нашего народа идеологией и сформулировать национальную идею.

Очевидно, чтобы выработать все это, необходимо в первую очередь проанализировать именно национальный дух нашего народа. То, что сохраняется от века к веку, претерпевая незначительные изменения. То, что находит отражение в фольклоре, даже в анекдотах.

Но тут возникает серьезное препятствие, ведь менталитет и то, что называют «национальным характером», существенно отличаются, скажем, у русских, бурятов, чеченцев и хантов. Это препятствие возможно решить только в том случае, если принять в качестве общероссийской национальной идеи русскую национальную идею. И это всегда было в практике могучих государств с государствообразующей национальностью (Римской империи, Византии, Российской империи, Советского Союза). Русские в России являются именно такой национальностью. Все наши народы объединяет русский язык, знание русской истории и культуры. В нашей стране заключается много межнациональных браков. Супруги при этом общаются по-русски. Для иностранцев мы все русские, что само по себе о чем-то говорит. Однако, при объединяющей роли русского языка и культуры, государство не мешает развитию национальных культур и пропагандирует дружбу и взаимное уважение между народами.

Итак, какие же черты в наибольшей степени характерны для русского человека?

«Важнейшая черта русского национального характера – тяга к справедливости», – утверждает протоиерей Андрей Кураев. Другие говорили о такой распространенной черте, как правдоискательство. Оно отразилось даже в русской пословице «Где правда, там и счастье». Опальный Борис Березовский писал, что «русских отличает очень сильный мессианский дух, позволяющий им, фигурально выражаясь, в лаптях запускать спутники, осушать моря и поворачивать реки».

«Сегодня нам остро не хватает веры в то, что мы идем к чему-то лучшему, к чему-то важному, – продолжает тему кинорежиссер Александр Прошкин. – Без этого движение вперед, развитие невозможны. Мы постепенно теряем чувство самоуважения – а это для нас губительно. Отсюда и утечка мозгов, и вывоз капиталов». По словам журналиста Сергея Доренко: «Мы народ лоялистский, народ государственного служения, миссии и подвига. Нам нужна великая задача. А у сегодняшних русских нет ни миссии, ни подвига. Ситуация низвела их до положения атомизированных, раздробленных, выживающих людей, чья преданность государству никому не нужна. Они даже не мясо истории, они вообще не участвуют в ней!»

Ко всем этим национальным особенностям стоит добавить еще одну. Наш народ отличает повышенная амбициозность. Она проявляется из века в век, в самых разных социальных слоях: в реформах Петра I, в разговорах о Третьем Риме, в великих стройках СССР, в полете Юрия Гагарина и т. д. Все эти качества не имеют ничего общего с либеральными ценностями, поэтому либеральная демократия не сможет их удовлетворить. Эти качества не являются одноразовыми и носят устойчивый характер, передаваясь из поколения в поколение. Видоизменяясь исторически, они, тем не менее, сохраняют свои главные особенности. В этих качествах возможно и заключается так называемый «русский дух», воспетый в народном творчестве. Этот национальный дух требует постоянного удовлетворения. А это возможно только тогда, когда будет изобретен особый механизм, позволяющий постоянно, на протяжении длительного времени удовлетворять потребности национального духа.

В свое время попыткой создания такого механизма и было Советское государство. Историк Сергей Кара-Мурза и писатель Александр Зиновьев доказали, что Советский Союз был уникальным экспериментом в истории и имел множество неоспоримых преимуществ перед странами Запада. Народу постоянно внушали: «Мы – самые передовые, самые справедливые, самые лучшие!» И это была не просто трескотня, как сейчас («Великая Россия! Великая Россия!»), это доказывалось делами. «Ничего дурного в той идеологии не было, – утверждает народная артистка СССР Элина Быстрицкая. – Наоборот, вижу там много основательного. Каждый чувствовал себя частью большого и очень важного созидательного процесса. Делать что-то нужное для своих соотечественников – это всегда в России было главенствующим общественным позывом. Советская идеология воспитывала в нас с самого юного возраста чувство преданности и давала примеры, которым хотелось следовать. В стране, где народ един, не надо говорить: “У нас нет национальной идеи. Давайте ее придумаем”».

«Советский народ был соединен не только общей историей, общей Победой, но и мощным образом будущего, общей мечтой построения идеального общества, – говорит Александр Проханов. – Сегодня, когда у страны нет такой огромной задачи, нет общего порыва в грядущее, одной пропагандой патриотизма и народными песнями с плясками ничего не сделаешь. Необходимо опять устремить Россию в развитие, в напряженную работу по выводу страны на новую цивилизационную ступень. И в этой работе найдут себе место все: и дагестанцы, и кабардинцы, и евреи, и татары, и русские. А под создание овощных баз страну воедино точно не собрать». Итак, для того чтобы сформулировать национальную идею многонациональной страны, необходимо осуществить ее для государствообразующего народа, изучив особенности его национального характера. Но чтобы другие народы этой страны не почувствовали себя сторонними наблюдателями, выведенной национальной идее следует придать наднациональный характер. Наилучший путь здесь – постановка глобальной задачи, которая одновременно позволяет ощутить гордость за свою страну и чувство собственной сопричастности к чему-то великому.

«Западная система, построенная на культе наживы и безудержном потреблении, зашла в тупик, – говорит политолог Михаил Леонтьев. – Россия должна предложить миру альтернативу. Это вызов перед Россией: предложить другую цивилизационную модель – политики, экономики и культуры. Другой демографии. Создав такую модель, Россия станет центром притяжения не только для соседей».

© Игорь Вайсман, текст, 2014

© Книжный ларёк, публикация, 2014