Николай Выхин. Говорящий с тыквами

09.10.2015 00:00

ГОВОРЯЩИЙ С ТЫКВАМИ…

О новых произведениях Александра Леонидова

Сборник А. Леонидова (Филиппова) «ТЕНИ И БЛИКИ» ещё далеко не закончен. Я, пользуясь приятельством с автором, может быть, первым узнал о том, что он вообще будет. Соответственно, публикуемые один за другим «КНИЖНЫМ ЛАРЬКОМ» рассказы «Теней и бликов» – это взаимосвязанные неким единым замыслом автора главы чего-то большего, чем они сами. Это старинная заморочка Леонидова – создать роман, легко разбираемый на автономные новеллы, и легко собираемый обратно. (Совсем как трансформеры – отметим мы. – Прим. Смотрителя "Книжного ларька".)

Заморочка, между нами говоря, бредовенькая: если новелла самоценна, то она содержит в себе законченную композицию, и никуда монтироваться не будет. А если она легко монтируется с неким мега-сюжетом, то она – не самоценна. Рассказы Леонидова (вообще-то многие годы существовавшего только как автор крупных литературных форм) – нечто новое на пути мастера.

Я говорю о хорошо знакомых нашему читателю, и по-своему полюбившихся ему байках (да простит меня наш гуру Байков, но иначе не назовёшь) – «Она», «Лейла», «Легенда о черном акушере», «Остров патиссонов» и, возможно, «Огоньки в ночи».

Это и есть костяк будущих «Теней и бликов», о которых я узнал, пользуясь, так сказать, служебным положением «желчного пузыря» в организме «Книжного ларька». Вещицы легковесные, как говорит Леонидов – «одного присеста» (т. е. он пишет их за раз, сев к столу единожды), но при этом не лишенные изящества. Это «вторая весна» крупного романиста, который занялся на старости лет детскими вещами, повторяя обычную эволюцию автора наоборот: не от рассказов к романам, а от романов к рассказам…

Интересно отметить игру стилей, переливающихся у Леонидова, как в калейдоскопе, которую раньше моего отметил Э. А. Байков, написавший что-то вроде: «…поражаюсь многообразию леонидовского творчества, теперь нуар».

Ну, в самом деле, при чтении «Легенды о черном акушере» нам отчетливо почудится русский переводной Чейз напополам с некоторыми стилистическими приёмами Гоголя – такой вот коктейльчик! – (скорее уж переводной Гофман, слепленный с отечественным Бушковым – Прим. Смотрителя "Книжного ларька"), от «Острова патиссонов» дохнёт осовремененной в стиле модерна житийной средневековой литературой и польским «Знахарем» (первым это почувствовал Э. Байков, собирая иллюстрационный ряд). «Лейла» – как уже подметил Байков – классический криминал-нуар, скошенный «под французов», и так далее. Леонидов впал в детство и играется, но мастерство ему, по счастью, не изменило, и его игры – в основе своей детские – представляют определённую художественную ценность…

Фирменная штука у Леонидова – тонкое знание деталей, создающее иллюзию тесной сопричастности автора к описываемой сфере. Армию он описывает так, как будто всю жизнь служил в ней, тюрьму – как будто сидел там не один год (тьфу-тьфу-тьфу – не приведи Господь! – Прим. Смотрителя "Книжного ларька"), высшее светское общество – так, будто не выходит с коктейлей у Собчак, и «всё такое прочее». Возникает определенная доверительная иллюзия, что человек знает, о чем пишет, что это автобиографическая в основе вещь.

Как говорит А. Е. Никитин, большой ценитель прекрасного, «когда я начал читать «Остров Патиссонов», я был уверен, что автор – «мажор» из олигархической тусовки… Когда я подошел к концу – я стал думать, что автор овощевод… Потом я понял, что этих двух вещей быть одновременно не может, и пришел к выводу, что Леонидов мастер перевоплощений».

Подкупающее знание деталей, тем не менее, не размазывает Леонидова по отраслям и профессиям, не превращает в автора «производственных историй». Автор един, и у него есть единый творческий замысел, с которым он идёт от стиля к стилю и от сюжета к сюжету.

«ТЕНИ И БЛИКИ» в целом – это разговор о ценностях, о подлинных и мнимых человеческих чувствах, о главном и мелочах в единой и неделимой жизни. Поворачивая жизнь, как некий гранёный камень (отнюдь не обязательно драгоценный), Леонидов срисовывает и мерцание света, и черные провалы мглы. С каждого нового ракурса получается новая зарисовка – но камень един, и рисовальщик един…

Как, опять же, говорит проницательный А. Е. Никитин, «герой «Острова патиссонов» бежит от свинцовых мерзостей жизни, бежит сломя голову, и это наиболее частый случай для честного человека… Но интереснее герой «Лейлы», который никуда не бежит и, столкнувшись с тем же, что и герой «Острова патиссонов» – встречает, что называется, грудью обстоятельства».

Чудовищные гримасы жизни вызывают разную реакцию – поэтому рассказы имеют композиционное единство, как два разных варианта ответа на один и тот же вопрос…

Особая история – «Огоньки в ночи» Леонидова. Она почему-то наиболее полюбилась читателям – по крайней мере, поисковик «Яндекс» на имя автора выдаёт только её, что связано с наиболее частными посещениями странички. Сама история предельно бесхитростна и содержит четыре городские байки из далёкого прошлого, рассказанные в разнополой компании при свечах. Художественные достоинства баек оценивать не стану, тем более что не Леонидов их автор, он, в данном случае, лишь собиратель городского фольклора.

Мне интересно другое – и это уже чисто-авторское: четверо рассказчиков и рассказчиц – очень отличаются характерами, темпераментами, но, безусловно, разделяют общие базовые ценности. Это их единство особенно подчеркивает и оттеняет их ярко-индивидуальная характерность. «Огоньки в ночи» – тоже о ценностях, о главном и второстепенном в человеческой жизни, любой и всякой. Причем с ранней юности (как в «Огоньках») – и до глубокой мудрой старости – как в «Острове патиссонов».

Там, дойдя до коды, Леонидов уже начинает разговаривать с патиссонами и тыквами, обретая в них вполне конструктивных собеседников. Тут смирение паче гордости, чертовская гордыня посверкивает…

С одной стороны – вроде бы я ничто, я опростился и оставил все желания, я с травами беседую, а с другой-то, получается, ему среди людей и собеседников не осталось, до такого самомнения человек дошел…

Мой взгляд профессионального литкритика и литературоведа (всё-таки ЛГУ по филологии закончившего, как-никак): сборник «Тени и Блики», те рассказы из него, которые уже опубликованы «Книжным ларьком» есть продукт ТРАДИЦИОНАЛИСТСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА, и потому, в силу парадоксальности самого определения (эксперимент – но в рамках традиции, в рамках традиции – но эксперимент, что-то вроде «косности новизны») – достойны прочтения самым притязательным читателем. В них обыденные ситуации обыграны неожиданно, а привычные, набившие оскомину вопросы – получают новые ответы.

И это я говорю, конечно, не потому, что являюсь Леонидову приятелем, а вполне объективно. Я бы сказал так же, если бы в глаза никогда не видал Леонидова…

© Николай Выхин, текст, 2015

© Книжный ларёк, публикация, 2015