Александр Леонидов. Пещера Гюрги

Из цикла "Легенды и сказки Вышнего Рарога"

ПЕЩЕРА ГЮРГИ

(Сиквел к рассказу "Глюки восторженной девицы")

«…С тихим шорохом посыпались на пол пещеры камни.

Лев и старец одновременно подняли головы

и посмотрели на меня…»

Нина Штадлер. «Глюки восторженной девицы»

Местные жители обходили Юрьевскую пещеру в Татарстане стороной. И никогда не понимали туристов, ломившихся туда толпами… Туристы приходили днём, пачкали всё вокруг себя, и, как правило, ничего страшного с ними не случалось. А если бы они пошли ночью…

Местные могли бы много рассказать про ночную жизнь этой пещеры, приобретшей в окрестных селениях дурную славу. Никакая она на самом деле не Юрьевская. Это всё русские перепутали, потому что Юрий, по-старославянски, Гюрга. Алмазы в той же палеографии – «гюрги». Русские поселенцы спутали старое имя со старым обозначением. Оттого и вышло – Юрьевская… А должна быть – Алмазная…

А ещё проще говоря – пещера Гюрги. Там живет «бабайка», которым в тюркских, да и русских семьях детей пугают. А ещё там живет пещерный лев. По крайней мере, так говорили местные предания, и самые храбрые мальчишки, лазая куда не надо, действительно пару раз сталкивались с гигантским львом…

Он рычал на них и бросался – но никого не убил. Поэтому мальчишкам не верили и считали, что они сочиняют для форсу…

На самом деле лев был. Просто у него перебиты задние лапы, и догнать он давно уже никого не в состоянии. Была великая зима – давным-давно, а вы когда-нибудь видели льва зимой? Уверяю вас, жалкое зрелище! Зверь, который одним ударом когтистой лапы может вспороть брюхо буйволу (и вспарывал, не сомневайтесь, бывало!), зверь, который огромными жёлтыми клыками перекусывает черенок от лопаты… И вот, представьте, этот зверь на снегу… Видели, как ходит по снегу теплолюбивая домашняя кошка? Она дёргает то одной лапой, то другой, пытаясь скинуть холод с подушечек лап… Теперь представьте, что лапы – каждая толщиной с кипарис, но такие же кошачьи… Вру… Они ещё более теплолюбивы, зверь-то экваториальный…

Лев зимой из грозного становится жалким. Он умирал на хрупком насте у входа в пещеру Гюрги. Он не знал, вползать ли туда (там казалось ещё холоднее) – или оставаться на открытом воздухе…

Умирающим льва нашел Смотритель. Забрал к себе в четвёртое измерение (где время меняется местами с пространством: пространство одномерно, а время трёхмерно) – и превратил в стража пещеры Гюрги.

Пора уже открыть тайну: пещера Гюрги, её иное измерение – это место, где рождаются алмазы. Они возникают здесь, когда талантливая рука подержит обычный камушек, базальт или сланец.

Смотритель был ювелиром, но нет простым ювелиром. Он был одним из тех, кто гранит камни, составляющие алмазный фонд человечества. Ведь всякому, кто проходил в школе арифметику, известно: любая чаша иссякнет, если брать из неё больше, чем даёшь. Значит, постоянно должны быть те, кто дают больше, чем забирают. Для того чтобы не наступил конец света, должны быть кредиторы человечества…

Нужны – и есть! – те, кто собирают и хранят тот капитал, на проценты с которого человечество и живет, и безобразничает – беззаботно не задумываясь – откуда берутся блага в вычерпываемом ими «роге изобилия»… Одни берут с лихвой. Другие – докладывают с лихвой туда, откуда взяли первые…

Одним из таких ювелиров и был Смотритель. В ином измерении никто, кроме волшебного льва, не скрашивал его одиночества – да и лев, если задуматься – не слишком весёлая компания. Какая от льва польза? Он, правда, говорящий, но может ли он сказать то, чего премудрый Смотритель не знает?

Лев давно уже не охотник и не добытчик. Он подволакивает задние лапы, и делает это так, что сперва даже забавно – пока не надоест смотреть.

Лев – сторож? Да нет, кто может угрожать Смотрителю – даже с учетом несметных богатств пещеры? Смотритель очень силён белой магией, и в охранниках не нуждается…

Да и в самом образе льва есть какая-то позёрская претенциозность: лев – царь зверей, тот, кто оборачивается львом – не иначе, как страдает манией величия…

Смотритель – за неимением настоящих пещерных троллей в Гюрге – иногда «троллил» льва:

– Кстати, один мой знакомый людоед говорил, что обернуться львом может любой дурак… Вот обернуться мышкой – это настоящее искусство…

– Мышкой? – живо поинтересовался лев. Его зелёные плотоядные глаза азартно разгорались.

– Именно, мышкой…

Лев огромным туловищем опрокинулся через себя на узловатый хребет и снова вспрыгнул на мягкие лапы. И… рассыпался! На дюжину крупных, гадких, серых крыс! У каждой крысы был свой литературный псевдоним и острые резцы грызуна-публициста…

– Боже, какая мерзость! – возмутился Смотритель. – Я говорил про мышку, а не про стаю крыс… Немедленно соберись обратно! Будь уж львом, если по-другому не умеешь…

Крысы с визгом ринулись друг на друга, перегрызая друг другу глотки и артерии, хлынувшая кровь смешалась… Возникло снова туловище льва, словно шарики ртути скатились обратно в ртутный комок. Только шкура льва приняла красноватый оттенок…

А Смотритель при свете большой свечи рассматривал чистой воды алмаз, оставленный недавней гостьей пещеры Гюрги.

И думал: «оставленный – или потерянный?» Гостья так быстро ушла от них со львом, что благоприобретение, побывавшее в её ладошке, щебень, ставший алмазом – вызывало обеспокоенность Смотрителя.

– Камень замечательный… – говорил Смотритель то ли льву, то ли самому себе. – Посмотри… Если опустить его в стакан с водой – он станет полностью невидимым… Вот что значит алмаз чистой воды… Но если она его просто обронила, не можем же мы его себе присвоить, правда, Лео?

Лео тоже приносил смотрителю алмазы. Но это были южноафриканские «кровавые алмазы», или рубины. Смотритель понимал их ценность, но не слишком-то любил смотреть через них на свет: начинало казаться, что в этих рубиновых гранях копошатся все фурии ада и беснуются все войны планеты…

В пещеру Гюрги приходили многие люди. Одни приносили изумруды – зелёные, как знамя ислама, как «бриллиантовая зелень» для ран и порезов – с причудливыми восточными именами. Какой-то старый армянин, опираясь на тросточку, вошел с сапфиром в ладони – сапфиром, в чьих фиолетовых полутонах на просвет мерцало вечное сияние чистого разума…

Есть такие руки, которым достаточно только прикоснуться к простому камню – и он становится драгоценным…

Таких рук не много. Но и не так мало – как думают материалисты. И у каждого камни получаются свои. Иногда Смотрителю приносили коричневые топазы, очень печальные своей обыденностью, иногда черные, почти непрозрачные агаты, очень мистические своей смутностью…

И всё-таки Смотритель больше всего любил именно такие вот камни: прозрачные, как кристалл льда, в чем-то наивные и восторженные, юные бликами при огранке, искристые, как скол стекла…

– А главное, – любуясь внезапным алмазом приезжей девицы, говорил Смотритель. – Это же навсегда… Род приходит и род сменяет род… Когда-нибудь не останется никого, кто живет сегодня, а этот случайно оброненный алмаз в Юрьевской пещере – всё так же будет сверкать при самом слабом луче света, обращенном на него… Чудотворцы не бессмертны; но бессмертны их чудеса…

– Я думаю, – посоветовал лев с красновато-песчаной шкурой, – этому камню давно пора занять своё место в ларце сокровищ будущего…

– Но она не давала согласия положить его туда… Надо найти способ спросить у неё согласия…

– Ну что ж… – кивнул лев, – мы подождем и ещё полюбуемся алмазом на твоем столе… Она обязательно вернётся…

– Ты думаешь? – удивленно поднял Смотритель седую бровь.

– Думаю, да. Мне кажется, ей понравилось у нас, в другом измерении… Трехмерный мир будет для неё теперь маловат… и тесноват… Если выпавший из её руки алмаз представляет для неё ценность – она придёт, чтобы его забрать…

– Сомневаюсь… – пожал плечами Смотритель. – Мне кажется, она так молода и так восторженна, что вообще не заметила обращения щебня в алмаз… Просто отбросила мешавший ей камушек…

– Я тоже так думаю… – согласился лев. Он по-кошачьи пытался поймать лапами световые зайчики, бегавшие от алмаза, рассматриваемого хозяином измерений. Подбирался, как дворовая «мурка» подползает к голубям, дыбил холку, пружинил всем телом в броске… И наносил молниеносный удар лапой, каждый коготь в которой – величиной с кривой турецкий кинжал. Световым бликам, как сами понимаете, от этого ни жарко, ни холодно…

– Но если она, эта девица, всего лишь отбросила камушек, случайно попавший в руку – зачем ей за ним возвращаться? – недоумевал Смотритель.

– Для того чтобы превратить другие камни в такие же алмазы… – скалился лев. – Пойми, тот, для кого алмазы не представляют никакой ценности – не может избежать соблазна снова и снова их творить… Это парадокс – но это так… Отбрасывая готовые драгоценные камни, словно мусор, даже не оглядываясь на них – творец снова и снова делает их из простых булыжников…

– И мы спросим, когда она вернётся: можно ли положить её алмаз в копилку будущего человечества?

– И мне кажется, что она согласится – предварительно и недоверчиво выяснив, что мы называем «её алмазом»… – вторил лев. – Странно требовать обратно камушек, который сама же и выбросила из руки…

Смотритель забавы ради дунул на газетный лист – и он превратился в бабочку. Порхая по пещере, большая бабочка вызвала неподдельный охотничий восторг у льва. Он гонялся за ней, то затаиваясь, то атакуя…

Конечно, не у каждого локти величиной с его клыки. И, конечно, не у каждого багра крюк величиной с его коготь… Но по сути своей – он всего лишь большая кошка…

© Александр Леонидов, текст, 2015

© Книжный ларёк, публикация, 2015