Аспир Ринов. Охота на мезюбря

Аспир РИНОВ,

аспирант Мезенцева, из молодых…

Из цикла "Мезениада"

ОХОТА НА МЕЗЮБРЯ…

Вышел это случай холодным летом 2012 года, когда наш университет, по безденежью, вместо Пантикапея отправил нас, аспирантов-археологов, на раскопки в мезенские Коробки.

Чего, кроме бытового мусора, можно накопать в окрестностях Коробок, что стоят на берегу суровой реки кержаков Мезени? Нам дали направление в охотничий замок академика Мезенцева (уроженца и частого гостя этих мест) – и сказали, что он найдёт нам нагрузку…

– Ну конечно, – ворчал толстый увалень, аспирант Реостатов. – Даст нам свой огород перекопать… Тоже мне, практика…

– Или пошлёт разбирать за бомжами современный кьёккенмединг [1] – типа, в будущем вам опыт пригодится… – сетовал более опытный аспирант Соцвосский.

Но всё вышло не так. По прибытии в замок к Мезенцеву, оказавшемуся мрачной готической срубной бревенчатой заимкой, нас вместо академика встретила его обслуга: Лана, Даша и Петя. Последнего иногда звали Багман, остальных больше никак не звали…

Тут Лана и Даша предложили нам принять участие в… охоте на Мезенцева! Мы вначале подумали, что ослышались, но оказывается, что для Коробок – ловля Мезенцева в демисезонные периоды дело самое обычное. Допившись до белой горячки, великий академик убегает из дому, прихватив с собой либо топор, либо бритву, либо другое колюще-режущее орудие. В таком состоянии местные зовут его «мезюбрем», а заодно и всех, кого он вместе с собой в тайгу сманит…

Задача мезоловов – догнать его и всадить в него «торпеду» – заряженную в специальные ружья антиалкогольную ампулу.

Ловля Мезенцева – штука опасная, потому что сам за себя он в этот гонный период не отвечает, а больше за него ответить некому…

Мы, конечно, дружно отказались. Нас стали стыдить – вот, мол, даже девушки, хрупкие, и те идут – а вы, мужики, зас**ли! Нам стало стыдно за будущих кандидатов наук, и мы приняли от Багмана ружья и лыжи…

Зачем, казалось бы, лыжи? Ведь снега нет? Но мы не стали спрашивать, чтобы не позорить себя: может, до снега придётся гонять Мезенцева…

В этой опасной и интересной охоте участвовать мне пришлось впервые. Я уговорил Лану, к которой «клеился» не по-детски, разрешить мне ночью покараулить Мезенцева одному.

Получив согласие, еще засветло отправился я на мезенский скрадок. С заходом солнца за полноводную свинцовую Мезень сразу похолодало…

Долго сидел я, тихо гадя под себя от страха и отсутствия отхожих мест… Неожиданно ухо уловило какое-то движение в мою сторону.

Вглядываюсь, но кроме стены камыша ничего не вижу. Вспомнились наставления опытных мезенцевских аспирантов: на шум торпеду не пускай! Бить надо только наверняка, в опознанного по бороде Мезенцева! А то так попадёшь в товарища, он или без глаза останется, или, что хуже, спиртного потом не осилит…

Но как опознать Мезенцева и его бороду в камышах?

Пока я думал – шум прекратился. Кто-то вышел из зарослей. Бесшумно прикладываю фонарик к стволам. Он предварительно обмотан изоляционной лентой, чтобы не звякнул, ведь слух у дикого академика поразительный….

Луч фонарика осветил стоящую боком ко мне свинью-ученого. Весь в грязи и пищевых отходах, борода всклокочена, волосы колтуном, одет как бомж, курточка мала и рвана, штаны холщовы с пузырями, на ногах – резиновые колхозные галоши на босу ногу…

Ну, недаром я без пяти минут кандидат наук! У меня прицельная планка натерта мелком, но дрожь не дает поймать академика на мушку. Хуже нет, чем перед блондинкой Ланой опозориться, очень уж она мне глянулась, хотел подкупить её аспирантской удалью…

Ну, стало быть, прицеливаюсь я в наиболее убойную переднюю часть тела академика. Сдерживая дыхание, нажимаю на спусковой крючок. Одновременно с грохотом выстрела раздается пронзительный визг…

Потушив фонарик, привстаю, становится жарко… Еще мгновенье визг прекратился, послышался топот резиновых навозных галош в мою сторону.

В голове мелькнули обрывки рассказов коробкинских жителей о нападениях похмельных докторов наук… Что делать? Бросаться в воду широкой Мезени? Да ведь она ледяная, и к тому же Мезенцев хорошо плавает!

Спрятаться в окопчик? Но он слишком мал, чтобы скрыться.

Всем телом я почувствовал, что академик Мезенцев рядом. Включил фонарик и вижу: два яростных красных огонька старческих слезящихся глаз на расстоянии вытянутой руки! А над головой бомжевидного корифея – красный топор с пожарного стенда, по мою голову плачет…

Инстинктивно я, конечно, нажимаю на спусковой крючок, но проклятое ружье не стреляет!

Однако – вот вам чудо: академик поворачивает в сторону. И только теперь я сообразил, что нажимаю на спуск правого, уже стреляного ствола! Миловидное личико Ланы всплыло в памяти… Ждёт от меня подвига! Врёшь, судьба, не уйти корифею!

Лихорадочно переставляю палец и в упор стреляю ампулой – подкожной «торпедой»…

Послышалось негромкое уханье в том месте, куда скрылась эта жуткая академическая образина…

Выскочив из окопчика, не перезарядив ружье, я скорым шагом направился к поселку Коробки. Стало холодно. Озноб пробирал до костей. Несколько раз пытался прикурить, но спички не зажигались и постоянно ломались.

Дойдя до Коробок и облокотившись на стенку сарая-людоеда (который чуть не закатал меня между брёвнами хищного сруба) – я, наконец, прикурил.

И вдруг почувствовал, что кто-то прислонился к моей ноге. Внутри все оборвалось… Бессознательным движением включил фонарик и увидел… волка. Уф, подумаешь, а я-то уж навоображал себе!

Волк мирно глодал мою ногу. Я подумал, что могу так остаться инвалидом и ударом приклада отогнал волка…

До утра провалялся в стогу сена – в которой, на моё счастье, не сыскалось ни одной плотоядной коробкинской иголки…

Утром пошел осматривать место засидки. Следы академика и борозда от топора, который он волочил – оканчивались в трех метрах от моего окопчика.

Сам академик Мезенцев пробежал еще метров 20, прежде чем упал. Теперь мирно почивал-похрапывал на жухлой траве, откуда мы его на носилках и доставили в его академическую спальню.

Так я и стал героем, прошёл инициацию. Все коробкинские девушки на меня вешались… А вот с Ланой не срослось… До сих пор гадаю, не понимаю – и что этой привереде нужно-то было?!

[1] Кьёккенмединги (дат. kokkenmoddinger, от kokken — кухня и modding — свалка) – скопления пищевых отбросов на стоянках эпохи неолита, археологический термин.

© Аспир Ринов, текст, 2015

© Книжный ларёк, публикация, 2015