Денис Павлов. Сон о страшной кукле

СОН О СТРАШНОЙ КУКЛЕ

 

 

Мальчику…

Снился сон…

О страшной кукле!

Высокая, неживая девушка в красно-чёрном, трепещущем на промозглом ветру одеянии – траурных цветов платье из тысяч лоскутов, скроенном, в том не было сомнений – безобразными отростками конечностей самого дьявола!

Кукла раскачивалась из стороны в сторону, повинуясь сумасшедшим порывам очумелого урагана и что-то крича – истерически хохотала! Садистская улыбка, словно несросшийся шрам, разрезала её перекошенный адской агонией лик! Шальные глаза, глубоко запавшие в синие дыры обтянутого омертвевшей кожей черепа – нагоняли невыносимый ужас! Прокажённая буря разметала чёрную копну волос, а тощие руки тянулись вперёд, к ней – невинной и беззащитной жертве, маленькому мальчику, для которого этот сон стал сейчас – сродни реальности!

Позади демонической куклы яростно полыхали гигантские, с багровым отблеском молнии, и огромная фосфорная луна изливала свой мертвящий псевдосвет на зловещую поляну, сплошь усеянную хороводами мириадов ядовитых грибов! «Ведьмины круги!» – боязливо шептала, заприметив их уже издали, покойная бабушка мальчика, всегда сторонясь таких мест – тлетворных обиталищ невидимой нечисти!

Пакостные руки ведьмы-куклы – всё ближе! Всё ближе и ближе – острые лезвия когтей смерти! Всё смрадней – дыхание предрешенной погибели!

– Прими от меня всё! Прими от меня всё! Прими от меня – всёё-ё-ё-ё! – заклинательно взвывала помешанная нежить. – Я – почти мертва, но ты – должен!.. Должен оживить меня и… Принять иглу!.. Принять иглу!.. Принять иглу-ууу-уу-у!

Чудом (!) выскользнув из прОклятых сетей удушающего ночного кошмара, мальчик плача – опрометью бросился через тёмный коридор в залу! Он нырнул под одеяло стоявшей там кровати и, дрожа всем телом, прижался к растревоженной посреди ночи маме.

– Ну, что ты, что ты?!.. – успокаивала женщина своё дитя. – Сон!.. Это был всего лишь – сон! Не бойся! Я – с тобой!..

И в объятиях спасающих ласковых рук мальчик нашел и защиту, и нежность, и покой. Хоть ещё долго, то ли во сне, то ли наяву – мерещилась ему высоченная, мерзкая кукла!..

 

Наутро пожилой почтальон принёс телеграмму, взял роспись и, не задерживаясь, синим призраком скрылся в кабине лифта.

«Ваша дочь пропала без вести в горах Южного Урала тчк При трагическом исходе члены группы выражают соболезнование тчк» – бесчувственным шаблонным штампом навсегда застыли в сознании адресата скупые, отдающие мнимым сопереживанием строки – загодя лишающие всякой надежды, предварившие обморочное падение молодой ещё матери исчезнувшей девушки...

Потом – позвонил дежурный отдела милиции одного из тех небольших уральских городков, названия которых даже не запоминаются. Сухо известив о трагедии, он безнадёжно заметил, что поиски продолжаются уже более двух с половиной недель.

«Почему?! – никто не сообщил о беде раньше?.. Почему?!!!..»

 

– …Семь лет, как не стало моей единственной доченьки… – глядя в дождливую мглу беспросветного июльского вечера, печально произнесла сидящая у окна маленькой кухни болезненного вида женщина средних лет.

Её сын снял со стены гостиной любимый обоими фотопортрет своей сестры, похожий на большую, с выцветшими красками, открытку, и поставил его на убранный белой скатертью стол. Рядышком с тонкой восковой свечой, зардевшей в жемчужного отблеска фарфоровом подсвечнике.

Юноша присел подле матери и приобнял её высохшие, покрытые шёлковой и невесомой траурной накидкой плечи.

– Мам, расскажи мне… Про ту экспедицию… – после минуты поминального молчания, едва слышно, попросил щуплый подросток. Пребывая в осознанном, осторожном неведении все эти годы, он и сегодня едва осмелился потревожить особо ранимую струну в душе самого близкого человека.

– Да, конечно… Я знала, что ты когда-нибудь спросишь… – понимающе кивнула женщина и её глаза засветились от влаги, отразившей трепетный, озолотившийся огонёк. – Вика ушла, вместе с туристической группой, искать какой-то, давным-давно покинутый город. Её пригласила Аня, её подруга… Не знаю почему, девочки верили в его существование. Может от того, что вдруг увлеклись спиритизмом, мистикой, архаикой, всем потусторонним, забытым, древним… Место, где был он сокрыт, таило в себе какую-то неведомую, необъяснимую силу, которую им, зачем-то, нужно было заполучить. Вика так и сказала мне перед расставанием в тот ненастный день – «открыть силу» и о том, что не всякому то странное место, тот безвестный город – «открываются», не каждому заключённая в них непостижимая энергия – даётся. Лишь только – «знающим». Но «знающим» – ЧТО?..

Потом девушки отделились от всех и искали – уже сами. И думаю, спустя какое-то время, в самом деле обнаружили этот злосчастный город!

Аня обмолвилась как-то, что им помогали – «безвестные духи», которые и «вели их по верному пути»… Тогда она уже находилась психически «не в себе» и было ли сказанное ею – выдумкой, наветом болезненного воображения на реальные события или с ними… там… действительно кто-то?… что-то…? Ведь они умели вызывать сущности из… Не буду об этом!..

Однажды ночью Вика оставила свою подругу… Больше твою сестру никто, никогда и нигде уже не видел… Живою…

И зачем я отпустила тебя, доченька?! Прости меня, моя!.. – так и не смирившись с предначертанным при рождении своего ребёнка смертным гороскопом, изначально обрекшим юную душу на фатализм, все эти годы – продолжая винить в трагедии только себя, женщина начала задыхаться на последних фразах, слабым жестом попросив сына поднести ей стакан воды. Нахлынувшие воспоминания, непостижимое для понимания человеком, не пережившим вечное горе по сгинувшему в безвестности, незахороненному дитя, лишь много позже, с трудом, позволили ей продолжить:

– Анну – измождённую, худую, как скелет, совершенно одичавшую, обнаружили в какой-то тамошней, почти обезлюдевшей деревушке, на дворе у слепой старухи – спустя три месяца. Она ничего не могла вспомнить. Совершенно ничего!

…Как-то, выйдя в очередной раз из спецклиники, она передала мне Викину сумку. Откуда та взялась у ней, так и осталось неясным. Сама же Анна говорила, что, якобы, снова «ходила в те места», там и «подобрала»… Не знаю уж, верить ей – нет?..

Сумка – в кладовой, в самом конце, у стены… Накрыта старым пледом... Посмотри её… Там – дневники. Прочти их... Может ты сможешь ответить, что же случилось с нашей Викулей тогда, семь лет назад, на самом деле?..

 

Из большой, сшитой по индивидуальным лекалам клади красного цвета, немало удивившей своей вместимостью и похожей скорее на рюкзак, вперемешку с брошюрами по оккультизму, астрологии, хиромантии, колдовству и прочему чернокнижию, позаимствованному из адского библиохранилища самого чёрта, выпали и со звоном раскатились по полу пять маленьких, диковинных металлических чаш с тонким, местами потёртым и потрескавшимся, золотым напылением. За ними – связанные в пучки, иссохшие, колкие стебли каких-то давно осыпавшихся безымянных трав, перемолотая временем в пыль труха коричневых листьев, плоские кружочки с трудом угадывающихся в них грибных шляпок, гнутые стержни матовых, чёрных и цвета крови самодельных свечей, белые и алые лоскуты материи, целый ворох слежавшихся, испещренных синими чернилами и простым карандашом разномасштабных карт Урала… Наконец, вслед за двумя крохотными фигурками невесомых, безлико вырезанных из дерева безымянных божков, выскользнула сильно мятая и тёмная, как ночь – атласная мантия, бесформенным пятном расплывшаяся на линолеуме, и последними – три небольших по объёму тетради из прошнурованных, каким-то особым способом, листков.

 

«Они!» – с волнением догадался подросток.

Исписанные грубым, не девичьим, местами, словно в спешке – острым почерком, дневники пропавшей вовсе не выглядели старыми! Насыщенно-зелёный цвет обложек, неполинявшая паста шариковой ручки… Бережно сохранившие всю свою первозданность, словно и к концу уходящего дня – они жаждали увековечить в себе общие впечатления, сохранить достойные упоминания моменты, отразить самые тайные откровения! Даже страницы в мелкую клеточку и те – изумляли полным отсутствием проступающей со временем желтизны!

«Действительно ли именно этим тетрадям суждено было побывать в том давнем, страшном походе?!..» – поначалу не поверилось юноше. Однако скоро все сомнения начали исчезать...

Он открыл (почему-то сразу посередине) ту, чья обложка и титульный лист отметились цифрой «1» и стал бегло, будто решив с первого раза вникнуть в суть и понять всё, знакомиться с записями:

«(…)

Вчера опять снился Город. О! Как же оно прекрасно! – это навсегда потерянное географами хрупкое Сокровище! Колонны устремлённых ввысь, утончённых, изящных построек, белоснежные, словно воздушные, сложенные из пенопласта, стены!.. (…) Ходят, словно парят, стройные, благовидные, красивые люди-волшебники! Но люди ли? Не чудь ли? Не дивь ли они, на самом деле?

(…)

Добро? Как оно недолго, наивно, беззащитно, ранимо, преходяще в мгновение ока! Как бессильно оно на самом деле! Смешно! Что может дать оно? Мне? Ничего!

(…) …тянет в это сокровенное место! (…) Какая-то неясная, сумеречная, разбухающая, ширящаяся во все стороны Сила! О, Сила!… Столько, сколько накоплено её царящим ТАМ добром, столько же, рано или поздно, с лихвой придётся отдать – грядущему Злу! Исполинскому Злу, что превзойдёт в своей уже несокрушимой власти – всё, станет всепобеждающим до скончания Вселенной! Жду! Сплю и вижу – наступление Противоположной эпохи!

(…)

Взаимодействующие сосуды. И один – белый, а другой – чёрный. И чёрный, уже наполняемый, всегда сильнее белого! Я и есть – жаждущий наполнения до краёв чёрный сосуд!

(…) …не могу в полной мере постигнуть значение и этого моего пространного, будто бы «ознакомительного», сна! Но чувствую, что всё прояснится лишь тогда, когда я окажусь ТАМ – наяву! Когда?! (…)»

Значительно сбавив темп первоначального скорочтения, брат, уже с гораздо большим вниманием, просмотрел растянувшийся на две странички текст подробного описания сновидения – до конца. Попытался было проанализировать сделанные тут же толкования, но и они, конечно же, – остались недоступны для понимания увиденного сестрой! Сохранили свои секреты и околофилософские предположения будущей путешественницы и её странные рассуждения, что нашли себе место в кратком «Заключении»… Даже перечитав всё вновь, чтец и на этот раз – не уловил пленительной сути всего изложенного!

Смирившись с полным пробелом в области потусторонних знаний, отсутствием этих заветных ключей к познанию тайных наук, что открывают доступ в неведомые миры и к зашифрованным данным, он, тем не менее, приступил к ознакомлению с последующими записями, с новой, через день, датой сверху:

«(…)

Сегодня – снился белый барашек. Посреди зелёного-зелёного, изумрудного по краям, душистого поля! Барашек говорил по-человечески и звал – в Город. Там – он умолял меня найти, а после – «погрести душу» (?!) какого-то умершего Колдуна и тем – перенять от мертвеца высвободившуюся могучую Чёрную Силу! Ещё он сказал, что какой-то БЛИЗКИЙ человек может помешать мне в исполнении этой просьбы, но если я сделаю всё так, как и велит мне белый барашек, то тогда РОДНОЙ мне по крови человек получит нечто – совершенно бесценное по нашим, магическим меркам. На ЧТО намекал барашек? ЧТО это будет?.. Бдительность! Очень не помешает сейчас – бдительность!.. (…)»

Паренёк продолжал просматривать листочек за листочком, всё более поражаясь недостижимым для осознания переплетениям сфер бытия и небытия, заключённым в наложенных на разлинованную сиреневую клеть строчках! И чем глубже пытался он вникнуть в смысл излагаемого, тем крепче затворялась дверь, ведущая в недоступную простому смертному бездну невероятных сведений, предположений и открытий. Ожившая рукопись всецело завладевала его вниманием, зачаровывала опасно, до жути, и… окончательно запутывала!

«(…)

Сержусь! Сегодня вечером – пыталась вызвать дух бабушки, однако какой-то пришлый дух всё испортил! Он явился неожиданно, с предупреждением о том, чтобы в самое ближайшее время я – «была готова ехать»! Куда?!.. И гороскопы, и удивительно-ясные в последнее время сны – говорят в своих трактовках о том же! И всё! – никакой информации больше!!! Лишь любимые Таро предвещают к неведомому путешествию и нечто дурное, но, что именно????!.. Одни загадки! (…)»

«(…)

Ума не приложу! – как вдруг я сорвусь с места и куда-то отправлюсь?! Зачем?! Для чего?! Неужели, навстречу с Городом-призраком, Сакральным Градом, этой возможной столицей легендарной «чуди белоглазой»??? Или всё же – «дивьих людей»?.. (…)»

«(…)

Судя по архитектуре строений, это действительно крупное поселение – нереально древнее! Оно снится мне во всей своей доброй славе и великолепии веков расцвета. Наверняка теперь от него остались лишь жалкие руины… Уцелело ли вообще хоть что-то? И что тогда, на самом деле – можно найти и взять? (…)».

«(…)

Управляет всем – Старец-Маг. Милый на вид, чёрный – сердцем!.. Он осмелился ознакомиться с теми знаниями, что были запретны, как райское яблоко для Евы! О! – Честь и хвала-хвал ему за то! Знаток Вселенских бездн и Чёрных дыр небытия! Он знал – наступление ТОГО Времени и на ЧЬЮ сторону стать тогда! Он знал, что ЭТО Время – уже наступило! И он – перешёл грань! Перешёл – на НАШУ сторону! И оставался жить тогда, когда земля и океан уже умертвили всех и сам Свет. (…) Мы тоже – на ЭТОЙ стороне, пока снова слабой. Но крепнущей – ночь от ночи. (…) Старец-Колдун – точно НАШ! Без сомнения! (…)»

 

Чистые поля тетради сестра помечала, словно между делом, странными сюжетами: страшноватыми на вид и словно лепленными из глины, нелепыми куклами; острыми иглами и спицами, наподобие вязальных; толстыми, чёрными, чадящими копотью свечами; звёздами: то пяти-, то шестиконечными; спиральными завихреньями несуществующих и тоже чёрных галактик, напитанных светом тёмных солнц... Тут же – «горели» костры и вкруг них – то какие-то люди-нелюди, то фантастические, нелицеприятного вида животные, то простоволосые девушки – где с ритуально поднятыми вверх руками, где – разнузданно пляшущие, а то – весьма вульгарно целующиеся. И все – в рогатых масках! Часто встречался и образ мужчины в чёрном балахоне и без лица, а подле него – непременно красовалась морда хмурого козла с высунутым языком… Талантливые зарисовки напоминали техникой исполнения – старинные гравюры.

Пару строчек жирно, с нажимом подчеркнутых когда-то ярко-красным и сейчас лишь слегка поблекшим фломастером, пытливый брат подметил для себя особенно:

«(…)

Меня до сих пор очень расстраивает, что Анна – сильнее меня! Особенно в порче и сглазе! Верно тому «виной» – хорошая ведьмацкая наследственность. Её чёрная магия на порядок! – выше моей. (…)»

Далее сообщалось о совершенно неожиданном предложении «учуявшей Анны» посетить, вместе с её случайными знакомыми, доселе толком неизведанные и от того – таинственные места Урала. А возможно, отыскать и те культовые захоронения, святилища и останки древних селений, что, ожидая своего открытия, ещё затеряны в его густых лесах, среди многих гор, широких полей и потоков бесконечных рек. Конечно, Вика знала, ЧТО на самом деле скрывается за пёстрым и завлекательным многословием Анны! Та и впрямь – чуяла! Всегда чуяла самое важное, вызывая, чего греха таить? – постоянную зависть соратницы по чёрному ремеслу!

Словно в подтверждение тому, буквально тут же – новая достойная упоминания выдержка:

«(…)

И всё-таки я немало удивилась, когда любимая подруга обмолвилась о том, что к ней – тоже приходил во сне белый барашек!!! (…) Я догадываюсь! Ведь это не кто иной, как сам Колдун – является в образе агнца, пытаясь объяснить, как именно сможет он передать свои энергетические силы – мне! Или всё же – ей?!.. Впрочем, я всё равно буду обязана исполнить его просьбу. Сделать это надо – вперёд Анны, втайне от неё! (…)» – буквы в этой череде совсем мелких строк выделялись особенно заметной резкостью, выразительной миниатюрной размашистостью и несли, это чувствовалось очень явственно, отпечаток граничащей с обреченным отчаянием растерянности! Сестра – словно взбадривала себя… И опять! – подчёркивание едва выцветшим красным в тексте: «(…)

 

Аннушка, как мне кажется, совершенно не умеет Любить! А только лишь – «любить» – с маленькой буквы. Впрочем, ведь и мне… – не дано! А Любит ли она меня – не знаю, не понимаю! Но даже если Любит… ЧТО я для неё есть по сравнению с тем Даром, для дальнейшего развития которого она – ПОЙДЁТ НА ВСЁ?! И тогда, даже самые действенные заговоры будут бессильны! Не оборонят! Не спасут!.. (…)»

Ознакомившись с первой книжечкой дневника, переполненной, ко всему прочему, поверхностными обрисовками немыслимых ритуалов, символизмом непонятных формул и неясных знаков, дошла очередь и до следующей, запечатлевшей уже непосредственный, посуточный отсчёт последнего земного странствия сестры:

«(…)

Ну вот, наконец-то, мы на привале! Буквально окунулись в Природу! Кругом – первозданные, нетронутые дебри! Много ручьев и всякой мелкой живности. Красотища лесная – неописуема! Чудо-чудное – диво-дивное! Язычество, да и только! (…) Полночь. Было много суеты днём – не до записей! Обнаружился дефект палатки. Только что, более-менее, устранили. Получилась «времянка», а не уютный походный домик. Исправим завтра. Ужин. (…)»

«(…)

Раскинули теперь уже «обновлённую» палатку. Нормально. Живём в ней вдвоём. Тут же, неподалёку, расположили свои походные жилища и все остальные из экспедиции. Однако мы стараемся как можно меньше контактировать с ними не по делу. Они не умеючи («не по-нашенски») жгут по вечерам костры, надрывно поют всякую чушь, когда напьются, громко играют на гитаре и совершенно равнодушны к «травке». (…) Прихожу к выводу, что им больше по «вкусу» – сам факт похода, а не какие-либо изыскания. Нам это, конечно же – не нравится! Хотя с другой стороны, отсутствие у «компаньонов» должной любознательности – позволяет до последнего использовать этих «бывалых туристов» (так они себя называют) в качестве знатоков походных дел и опытных проводников. О том, чтобы поделиться с весьма приземлёнными (судя по их рассуждениям) «коллегами» моими истинными планами и задачами, сознаться в ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ ЦЕЛИ моего присутствия здесь – и речи быть не может! С напарницей-то – ни-ни! Секрет! А кто такие они?! (…)»

«(…)

Ощущаю, что Город где-то совсем близко!.. Но не самообман ли это? (…)»

«(…)

Очень, очень плохо чувствую себя! И всё никак не могу настроиться на одно дыхание, на один ритм с Природой! И отчего так?! Предположить не могла, что будет настолько сложно! То ли дело – подружка! – до умопомрачения резва-весела! Подозрительно, как-то… (…)»

«(…)

Гадальные карты говорят о наличии сильного соперника. Неужели это и впрямь – моя Аня?! Когда в последнее время намёками (о моя несдержанность!) я рассказывала ей о снившемся Городе, она очень странно смотрела на меня. С каким-то подозрением, что ли?.. Неужто он проявляет себя и в её ночных образах? Нам сняться одинаковые сны?! Сомнений – всё меньше! (…)»

«(…) …находимся, как и прежде, – вдвоём. Хотела пригласить с нами юморного Аркашу (так, на всякий случай, признаюсь, он мне даже приглянулся!), но Анька – к-а-а-а-к фыркнула! Ярость – просто сумасшедшая! Из-за этой глупой ревнивицы, кое-кто, как бы в шутку, уже заметил, что мы с ней – не совсем «классические». Понятно, в каком, смысле! (…)»

 

«(…) …в нашем загодя предопределённом Провидением странствии, теперь уже совершенно одиноком, мы прилично удалились на юг от последней точки стояния лагеря. Интересно, ребята ещё там? Или тоже – подались куда-нибудь? Ведь минуло пять дней, как мы, совершенно незаметно, оставили их ранним утром, ещё спящих, не обременив себя прощаньями и написав лишь записку. (…)»

«(…)

Признались друг другу во всём, касательно наших видений. Скрывать что-либо – уже нет смысла. Слишком очевидно «выпирают» они в реальность. (…)»

«(…)

Этот район – самый, пожалуй, труднодоступный. Однако – справляемся! (…)»

Мальчик перебрал ещё несколько страниц. И вот!

«Город из снов, наконец-то! – найден нами!!! Как же здорово! Как здорово!

Я закодировала его местоположение величиной – Х «минус Икс» на Большой карте. Код раскрытия – «13+…». Впрочем, для кого я это пишу?! Неужто – забуду?! Да никогда! Что?! – память, ни с того, ни с сего, когда-нибудь, в далёком-далеком будущем – станет вдруг совсем никудышной? Да ну, Викуль! – саму себя-то – не смеши, а!

Как же я счастлива сегодня! Как счастлива! А Анька! – как же рада она! Обнимались-целовались – до упаду!!!

Восхитительное место! Среди огромных, старых деревьев и невероятного в своём гигантизме, словно первобытного, папоротника – порушенные стены, разбросанные то тут, то там, вросшие в землю – фигурные каменные столбы, лишённые лиц... Идолы?!

 

Но неужели это действительно всё, что осталось от тысячелетней давности, грандиозных для тех веков допотопных построек?! Конечно – нет! Не верю! Уже – не хочу верить!

Несомненно! – скоро мы разгадаем все здешние тайны и раскроем все здешние секреты! (…)»

«(…)

Всю ночь грезился голос старого Колдуна, мешал спать. Просил – наконец погрести! – путём проведения специального (мало мне знакомого) ритуала, его «измученную столетиями-страданьями, грешную (?!!!) душу, которую Небо (?!!!) – не желает брать к себе!» (Ничего не понимаю!!!) Но только сделав так, как он говорит, я смогу перенять всю его чёрную колдовскую энергию! (И стать – Всесильной?!..)

Ко всему, этот Первый среди послерождённых Чёрный Волхв обещал одарить меня неземной красотой и ещё многим из того, на что согласился бы и любой мирской человек!

Он обещал также, что в случае нечаянной моей «временной гибели» (вот нелепое словосочетание! хоть смерти – я и не боюсь!) он подарит Вечность – моему РОДНОМУ человеку. Ах, вот, значит, о чём проговорился, когда-то, белый барашек!!!

Но как понять «Вечность» и кто у меня есть, кроме мамы и брата? Никого! Отец – давно «бежал» от нас. Я его и не помню!..

Этот Последний дар – произойдёт через меня непосредственно. Волхв сделал странный намёк на это.

Сон был путанный и, пожалуй, самый «недосказанный» из всех подобных, что были до него.

Завтра, в полнолунье, я иду туда, куда мне суждено идти! Я должна откликнуться на молящий глас. Иначе – стану прОклятой навеки. Я знаю об этом! Знаю!!!

P.S. Анна тоже плохо спала. Ворочалась и, кажется, часто пробуждалась».

Сама жизнь обрывалась на этой записи, оставленной, предположительно, в последний день перед загадочным исчезновением сестры. Мальчик захлопнул дневник. На всякий случай, ещё раз перелистал странички и третьего, совсем тонкого, но тот, как он смог убедиться и ранее – оказался действительно нетронутым.

Время было – за полночь. Потерянный и задумчивый, он отправился спать.

 

*  *  *

 

Минуло семилетие. Мальчик вырос и стал самостоятельным молодым человеком.

Однажды, ему опять привиделся сон, забыть который он не мог и, повинуясь его дурному наваждению, отправился позже к Анне – явно умалишённой, отвратительной алкоголичке, ведьме с омерзительным, синюшным лицом и дрожащими губами! От той симпатичной брюнетки, что красовалась в их семейном фотоальбоме рядом с Викой, не осталось – ни-че-го!

 

Ему снились – две молоденькие девушки. Одна – была удивительно похожа на покойную, другая – сильно напоминала Анну...

Снились развалины какого-то заброшенного города, затерянного в могучем, сосновом бору...

Вечерело...

Яркое солнце, настолько настоящее, что слепило глаза, быстро падало к линии горизонта и…

Наступила – ночь!

Вдруг пошёл ливень, но сквозь хмурые тучи незванно пробралась Луна – совершенно круглая. Гибельный, с фиолетовым оттенком цвет, пришедший вместе с ней, позволял видеть всё кругом достаточно ясно.

Парень долго ходил среди почерневших статуй вытянутых и безмолвных, мрачных кумиров, хаотично расставленных меж высоких, покрытых изморозью фосфоресцирующего лишайника, пугающих валунов, прежде чем оказался на поляне, окружённой основательно подточенной червями времени, невесть когда возведённой стеной.

 

Посреди поляны, и до сей поры охраняемой этим сонмищем мёртвых стражей и разваливающимися останками древнего сторожевого кольца, покоился, прямо в траве, каменный круг метра два в диаметре.

Тот возник пред ним как-то сразу! – одновременно! – вместе со всплывшим в памяти образом «жертвенника» из сестринского повествования, упоминанию о котором, в своё время, не было придано особого значения. И вот теперь то, что было воспринято когда-то как неясная метафора, обнаружило себя воплощённым во вполне конкретный, осязаемый, таинственный объект, так чётко проступавший на окружающем его сюрреалистическом фоне!

На совершенно гладкой поверхности тяжёлого круга – лежало что-то...

Только подойдя ближе, молодой человек разглядел почти истлевший чёрный саван, покрывавший иссохшее, человеческое тело. Широкий капюшон едва скрывал вечно улыбающийся череп, обтянутый тонкой, как плёнка, мумифицированной кожей. И только глаза – неестественно-большие и неприятно-выразительные – были живы!

«Вот он, волхв-колдун!» – с содроганием осенило его и тут же! – какая-то неведомая сила! – подняла юношу в воздух и, перенеся в сторону, оставила под сенью старого древа!

Вдруг, в сплошной пелене мелких капель беззвучного дождя, проявилась босоногая девушка. Едва задевая траву, словно летящая, заспешившая точно к отполированному ритуальному изваянию!

Лицо её, такое прекрасное, было изумительно-спокойным и выразительным в сиянии лунного диска, раздробленного высокими кронами на тысячи бледных лучей!

 

– Вика!!! – бесполезно закричал брат, без труда опознав сестру, но она, неостановимо влекомая магнетическим притяжением, в белом платьице, темноволосая и промокшая насквозь, всё приближалась, не оглядываясь, к магическому камню!

Наконец, остановилась подле рукотворной глыбы. Как раз напротив брата, которого, словно б находясь в ином измерении, попросту не замечала!

Вдруг резко – девушка вскинула вверх левую руку и…

Факел!!! Сам собой в её руке полыхнул – соломенный факел!!!

Сестра сделала ещё несколько шагов вперёд… И тут! – на последнем, дрогнув, – вскрикнула! Словно б сильно уколов ногу, но, схватившись за сердце, прикрыла глаза и застонала!

Внезапно, навеянный Морфеем сюжет – прервался!

Теперь ночной странник очутился в совершенно другом месте дремучего леса.

Над зарослями невиданно-крупного, раскидистого папоротника, каждый куст которого украшал одинокий, светящийся ядовитым, эфемерным свечением набухающий бутон – едва проглядывал треугольный верх брезентовый палатки. Посреди этих зарослей – разгорался огненным цветком костёр, а подле него – сидела девушка. Пламя алело в самом центре пятиконечной звезды, выложенной из толстых стеблей сочной, белой травы. Пентаграмма как раз вписывалась в широкий «ведьмин круг» рослых грибов-поганок и на каждом её конце мерцали, не погасая, пять необычных, чёрных свечей в позолоченных чашах.

 

Молодая колдунья с распущенными волосами пристально смотрела на расходящийся всё ярче и ярче, несмотря на дождь, огонь! Она помешивала костер кривой ритуальной палкой, и в отсветах искр, разлетавшихся от потревоженных углей страшными, красными жуками во все стороны, можно было различить её жуткий лик и горящие дурным блеском глаза! Перекошенный рот – отрывисто нашёптывал что-то.

«Верно это – Анна!» – догадался парень.

Кажется, он начал смутно понимать значение своего сонного морока…

Облачённая в чёрную, блестящую мантию девушка приподнялась и как одержимая – прогнулась назад всем телом.

Её правая ладонь сжимала наряженную в лоскутное платье восковую куколку с соломенными волосами, окрашенными в тёмный цвет.

Лицо колдуньи стало ещё отвратней!

Быстрый шёпот превратился в надрывный, пронзительный, заклинающий крик, недоступный слуху!

Неожиданно, она всплеснула над головой руками, и в левом, сильно сжатом кулаке, блеснула, как занесённый нож, острая, так похожая на вязальную спицу – игла!

Ведьма дошла до экстаза, дрожа от непередаваемой злобы – всем телом!

И тут – дикое мракобесие резко прервалось! Простоволосая замерла, вскинув взор к зловещему небу, затем поднесла иглу к куколке и медленно, в иступлённом упоении извращённого наслаждения, пронзила ею грудь восковой жертвы! Там, где сердце. Насквозь!

 

И только сейчас парень смог настолько ясно различить черты лица куколки, что вскрикнул во сне, узрев в нём, как в миниатюре, лицо Вики!

В голове – обморочно потемнело!..

Мгновение!.. Смена картинки!.. Он снова был у мистического круга!

Он видел сестру – оцепеневшую, беспомощную, трудно и часто дышавшую, почти недвижимую, всё не отнимавшую ладони от левой груди! Её стройная до того фигурка – вся исказилась от неописуемой боли, и по искривлённым губам ясно читался прерывистый, смертный шепот: «Анна, зачем ты делаешь это?!.. Анна, зачем ты делаешь это?!.. Анна… зачем?!..»

– Вика!!! – не в силах и сам пошевелиться в ставшем вдруг необъяснимо-тягучим пространстве сонной вязкости, отчаянно завопил брат, огласив, казалось, всё кошмарное царство нави!

На этот раз та, словно и впрямь услышав своё имя, ненормально, судорожно оглянулась! Глаза в безнадёжном, лихорадочном мгновении – обыскали паутину непролазных дебрей и почти тут же, мертвея с каждым мгновением, она сделала ещё один, последний и решающий шаг!..

Совершенно обессиленная, девушка пала коленями на серую плоскость и неестественно-синий огонь факела коснулся одежд колдуна...

Ослепительная!!! Белая, словно самая раскалённая молния! – вспышка!!!..

 

Парень проснулся, весь в горячем поту и с такой невыносимой тяжестью на душе, как если бы сама потусторонняя, вселенская мгла горьких переживаний – только что глянула на него своими бездушными, чёрствыми глазами! Но и этого жестокого мгновения было достаточно, чтобы узреть в них вечное, всесильное, всепоглощающее равнодушие, устрашающее своей бездонной бесконечностью и пустотой! Но ведь всё это чудовищное нервное перенапряжение, все эти сравнимые с загробными страдания – были явно не его! Не его! Не его!!! Чьи тогда?..

Не скоро придя в себя от мучительного ночного припадка, он вдруг осознал, что каким-то невероятным образом побывал по воле своей родной сестры там, где должен был, когда-нибудь, очутиться! Словно само всемогущее Время – скинуло его в свою пропасть на четырнадцать лет назад. В эпицентр тех событий, которые обернулись ничем необъяснимой драмой для сгинувшей в небытие девушки, безутешным горем для её матери и чем-то сверхъестественным, страшным, преследующим на протяжении всей жизни и до поры – потаённым, для него самого!..

 

Придя к Анне, он заикнулся было о красной сумке: «Осматривала ли та её?»

– Нет! – буркнула чертовка. – Бес не велел!

Омерзительная женщина не захотела разговаривать с ним и с порога выпроводила прочь!

– Сам дьявол наказал её за то, что она осмелилась опередить меня – Сильнейшую! Эта убогая, возомнившая о себе невесть что гордячка – сорвалась с утёса и разбилась в глухом ущелье! Ливень, каких не бывало, смыл её останки в глубокую реку! А там – …Ха-ха! Там – …Ха-ха! Её дожрали – …Ха-ха! Раки! Ха-ха! Ничего не оставили – насытились! Славные парни! Потом их поймали мальчишки, сварили и съели! Вкусные были раки! Ха-ха! Так ей и надо! Никчёмной! Неспособной! Ущербной!.. Будь она проклята! – услышал парень из-за захлопнувшейся двери прежде, чем раздался совсем ненормальный смех и был вызван лифт.

«Сумасшедшая!» – бессильно процедил сквозь зубы разочарованный изгнанник, шагнув в полумрак кабины.

 

Этой же ночью, боги ночных грёз ниспослали ему ещё одно видение… Дежавю! Зловещий, словно воскресший из небытия и повторившийся вновь, так похожий на тот, из далёкого детства, полуобморочный сон.

Высокая, бесноватая девушка-кукла зовёт его к себе, тянет отвратительные, сухие руки!.. И весь этот кошмарный в своей реальности спектакль – на фоне полной Луны, мрачных силуэтов деревьев и рассыпанных повсюду по поляне «ведьминых кругов». Всё так знакомо!..

– Приди! Приди ко мне! Я дарую тебе то, о чём не может мечтать никто из живущих!.. Но только – освободи меня! Отпусти мою душу к Создателю! Она жива, но пока спит тело – не в силах покинуть его! Приди же! Ты знаешь, где я!.. ПрОклявшая меня оставила всё нетронутым, ибо так должно быть по нашим Законам!.. Во мне – вся сила, принятая от Чёрного Колдуна! Он – освободился от своих страданий, но теперь – мучаюсь я! Вот уже четырнадцать лет! Приди же ко мне и даруй истинного Бога, ибо я погребу с собой часть тысячелетнего ужаса, и мир посветлеет! Приди же! В твоей крови – моя кровь!.. Не жди от меня обмана, брат мой! И… – ничего не бойся! Я – с тобой!..

И снова – пробуждение впотьмах грозной, душной ночи, в жарком поту накатившего приступа, при тяжёлом дыхании!..

 

Лето подходило к концу. А отпуск – как раз только начинался.

Парень, собрав рюкзак, прихватил и красную сумку, вновь вытряхнув из жуткого чрева этого немого свидетеля давней трагедии всё, относящееся, по его разумению, к откровенному сатанизму. Оставил – лишь дневники в зелёных обложках, да географические карты, испещренные намёками мудрёных знаков, вперемешку со всем понятными цифрами.

Он покинул родной дом и потом долго плутал по горам и холмам величественного и древнего, всегда легендарного – Урала!

 

Частично расшифрованные дорогой, ставшие тем более бесценными карты, верный компас и необъяснимые вспышки внутреннего озарения, схожие по своей природе с невероятно усиленным шестым чувством, привели его, наконец, к цели!

Это был действительно – Город! Название его давно выветрилось из разборчивой памяти эпох, забылось, канув в вечность вместе с тайной скоротечного забвения. Сколько ему лет – кто знает?..

«…И отчего до сих пор он не привлёк к себе чьего-либо внимания?! Ни тогда, в год кончины сестры, ни позже, когда дневники с картами – уже были! Неужели так просто – «ускользнул» от внимания и милиции, и спасателей? А археологи?!.. Словно дразнясь, эта «голубая мечта» любого из них едва укрылась здесь, совсем невысоко в предгорьях, но – не обнаружена, не исследована!.. А любознательные следопыты?.. «Чёрным копателям» кладов и сокровищ – этим тоже – неинтересно?!.. Как странно всё! Или этот уральский Китеж и впрямь КТО-ТО или ЧТО-ТО – укрывает от чужих глаз? Но КТО и ЗАЧЕМ? И – для КОГО? Для ИЗБРАННЫХ? Для… МЕ-НЯ?!.. Нет, неспроста говорила Вика о какой-то там «силе». ЧТО она знала? И – ОТКУДА?!» – одолеваемый раздумьями, возникшими сразу по приходу на место, парень установил свою крохотную оранжевую палатку. И от кого он услышал однажды, что оранжевый – цвет надежды?..

 

Одного дня было достаточно, чтобы освоиться и затем приступить к поиску. «Чего?» или «Кого?» – он и сейчас не мог точно и вразумительно уяснить, определить и понять. Однако это едва осязаемое даже на уровне подсознания ирреальное, словно и вовсе надуманное «нечто» – было чрезвычайно важным! Значимым в гораздо большей степени, чем всё остальное, что, так или иначе, касалось последнего дня жизни бесследно исчезнувшей. Оно – заставляло действовать! По наитию, словно в тумане!.. И будто бы – был кто-то рядом! Незримый! Тот, кто направлял его, ведомого, к чему-то… К ЧЕМУ?

Блуждая так, погруженный в размышления, он лишь к вечеру, скорее интуитивно, чем осознанно, определил, что находится как раз в центре древнего городища.

Пред усталым путником внезапно открылась большая поляна, окружённая обвалившейся стеной и... Он узнал её! – поляну из снов!

Зачем-то – он выставил вперёд руки, ладонями вверх. Начинался дождь.

Уже издали взгляд заприметил плоский каменный круг, совсем ненадёжно запрятанный среди трав. И что-то было на его плоскости. Искатель приблизился и вдруг – замер, не в силах сделать ещё один, совсем маленький шаг!..

На серой, массивной глади лежала, словно спала, неземной красы девушка. В лёгком, словно дымка платье и с непокрытой головой. Её глаза были закрыты, а на лице застыл такой безмятежный покой, что казалось, её убаюкали однажды – блаженные, дивные сны, от которых ей самой – уже никогда не захочется пробудиться! От тела исходило голубоватое свечение, защищавшее от любых буйств природы, и капли дождя тоже – просто испарялись в этом приятном, куполообразном сиянии!

 

– Сестра!.. – горестно, до сих пор не веря в реальность происходящего, простонал скиталец и опустился на колени пред жертвенником. – Я отыскал тебя…

Четырнадцать долгих лет она ждала его спасительного появления. Словно из преисподней, так странно, призывая! И, наконец, он пришёл. Пришёл, увидел, а затем – отвернулся – поражённый, и зарыдал, закрыв лицо руками!

Он не заметил, как спящая красавица очнулась вдруг и, встав со своего погребального ложа, неслышно подошла сзади. Её руки коснулись плеч брата. Он вздрогнул и, тут же перестав плакать, поднялся и обернулся.

Вика – улыбалась!

– Ты не забыл меня, родной… Спасибо тебе!.. – глядя прямо в глаза, поблагодарила девушка. – Не горюй же сейчас. И – ничего не бойся! Всё страшное, что узрел ты во снах и увидишь вскоре наяву – всего лишь действие Закона, о котором тебе – не дано знать. Да и не нужно… – мимолетная пауза и по её юному лику вдруг промелькнула едва заметная грусть. – Сейчас нам надо всё делать скорее... Время – не ждёт! Мне очень жаль, что его – почти нет... Я так тосковала по тебе… И по маме!.. Я хочу успеть дать тебе то, что обещала... А ты – избавишь меня, наконец, от невыносимых мучений – почти мёртвого, такого бесконечно-тоскливого одиночества под сенью этих деревьев, на этом, таком холодном камне… Только, пожалуйста, не уходи!.. – попросила она. – И – не бойся!..

И тот – не сдвинулся с места, затаив дыхание, околдованный творящейся мистерией!

Внезапно сестра резко побледнела! Её лицо вмиг высохло, большие, светлые глаза – глубоко впали, а поднявшийся злой ветер – разметал во все стороны чёрные, только что шелковистые волосы, теперь – сплошь усыпанные пепельным серебром хрупкой седины. Весь лик сделалось страшным и... печальным.

– Не бойся! Не уходи!.. – Вика умоляла и тянулась костлявыми руками, чтобы покрепче обнять брата! Словно б – в последний раз, будто б – пред вечной разлукой!..

Тёмно-серые, истлевшие лоскуты, вдруг появившиеся на ней вместо белого летнего платьица, свисая с худеющих плеч, готовы были вот-вот обнажить мумифицирующуюся фигурку девушки…

– Закрой глаза… – с тихой горечью попросила она, уже пропадая, тая, превращаясь в тлен.

И родная душа покорилась колдовской просьбе.

– Потерпи, если станет вдруг немного больно… – предупредила девушка-ведьма.

 

В полнолунном свете блеснула острая, так похожая на вязальную спицу – игла!

 

Худая рука, кожа да кости, вложила в удар всю свою пронзительную силу и длинный стержень, пробив плоть под левой лопаткой, почти до конца вошёл в тело – пронзив сердце юноши! Он негромко вскрикнул, дёрнулся из цепких объятий скелета и, схватившись за грудь, открыл глаза. Алая струйка бежала меж его пальцев!

Он с жалостью и укором смотрел на сестру и видел как… – слёзы! – слёзы необъяснимого, непостижимого какого-то счастья – бегут из её ещё живых глаз!

– В твоей крови – моя кровь! Отныне – мы будем жить вечно! Пусть в разных мирах, но – вечно! Люблю тебя – брат мой!.. – Вика прощально улыбнулась беззубым ртом и, опав, рассыпалась прахом...

Беспощадная буря неожиданно улеглась, и тут же – тысячи крохотных, лёгких белых бабочек выпорхнули из холодного пепла. Покружив в наступившей тишине, они полетели к вечно ждущему их безнадёжного полёта яркому фонарю круглоликой Луны. К недосягаемому, обманчивому свету.

«Верно так – отходит грешная душа…» – подумалось молодому человеку прежде, чем он потерял сознание, опав в мягкие травы.

Совсем рядом – проблеял барашек.

«Как он очутился здесь?!..»

 

*  *  *

 

Его вечно молодое тело – никогда не знало ран. Потому – на нём не было и следов от них. Лишь только – малюсенькая дырочка, слева на груди, как раз там, где сердце, напоминала всегда об одном и том же – волшебной ночи обретения бессмертия!

…И – словно бы совершенно ненароком – он обманул смерть! И – будто бы так же случайно – солгал жизни, которая так коротка!.. Он возвысился над ними – Жизнью и Смертью, и слился – с самой Вечностью! Пронзённый нетленной иглой нескончаемого бытия, он и стал – самОй Вечностью!

…Никто не знает, где среди нас – уже изначально, при рождении, обречённых на погребение, – живёт этот парень… Тот, что словно испивши однажды эликсир непроходящей юности, как Бог – печалится и смеётся над всеми смертными…

Над нами.

15.01 – 15.02.1995 г.

 

© Денис Павлов, текст, 2015

© Книжный ларёк, публикация, 2015