Диана Давлетбакова. Как промолчать...

КАК ПРОМОЛЧАТЬ…

Лунный вечер. Невесомость летнего тумана расстилается подо мной тонким узорочьем. Дышу легким, живым воздухом. В голове рой мыслей о вчерашнем дне, сегодняшнем, завтрашнем... Эта природа что-то делает с нами. Русская природа чудное явленье. Все начинается с неё: мораль, добро и радость мира. И мысли верные приходят, и снова голову заводят. И вот одна из них беспокоит меня давно: от чего все стали такими злыми?

Что натолкнуло меня на эти мысли? А вот, послушайте…

Ефим Александрович – старый человек, оставшийся совершенно один в этом мире. Дочь уехала в Москву и не вернулась, бросила отца и мать: никаких вестей, только раз отписалась, что вышла замуж и благополучно живет – всё. Почти что на произвол судьбы оставила стариков. В афганской войне старику покоробило ногу, и ходить приходилось с палкой, маленькими, осторожными шажками. Жена Ефима Александровича умерла два года назад в грязной и сырой палате. От чего? Врачебная халатность. Для нашего времени неудивительно. Бедная женщина, навещаемая таким же немощным стариком, была никому не нужна. Её следовало направить в Москву на обследование, а на «лапу» дать Ефим Александрович был не в состоянии. Так и померла Настасья Петровна от мучительных болей в груди, как отговаривались врачи – простудилась и нечего больше говорить.

Горе старика не описать словами. С дальнего 1972 года они жили душа в душу, их счастье не смогло разрушить ничто: голод, нищета, горести потерь, дочери неблагодарность... После смерти Настасьи Петровны старик совсем осунулся, он стал одинок, в одночасье никому не нужен. Каждый день он приходил на кладбище и разговаривал со своей любимой…

«Ну как ты, Настен? Я вот живу потихоньку, только душа ноет и плачет. От Анечки нет никаких вестей. Ты не боись, она приедет к тебе. Наверное, живет хорошо. Что говорить? Сейчас об отце с матерью вспоминают, когда беда иль горе. А когда счастлив, зачем они? Вот и она так. Настен? А помнишь нашу любовь? До сих пор храню в памяти наши светлые часы счастья. Твои глаза, добрые и лучистые. Увидев раз тебя, никогда не мог смотреть на других. Ты прости меня за посиделки с Витей и то, что деньги проиграл тогда… На днях баба Матрена заходила. Помогла с уборкой, готовкой и сердце добрым словом подсластила. Мало таких людей осталось. Наш мир какая-то адовая злость одолела. Мне кажется, что обозлились люди. Ну, ничего, пока есть мы, не переведется доброта мирская…» – так по два часа стоял одинокий старик у могилы самого нужного человека, в его словах выражалась безмерная любовь и глубокая боль. Его нестерпимое одиночество одолевало здоровье, энергию. Ему все меньше хотелось кого-то видеть и куда-то идти. Единственным местом душевного спокойствия была могила Настасьи Петровны, но и это отнял у него мир…

Одним пасмурным, осенним утром Ефим Александрович отправился на могилу. В его руках были свежесобранные ромашки, и душа трепетала перед встречей со своей любимой. Но что-то зловеще звенело в воздухе. Вокруг люди сновали туда и обратно, по дороге облаяла собака, отчего в голове закружились звезды в хороводе. Подойдя поближе, он не поверил своим глазам, на месте кладбища ровным счетом не было ничего. Вокруг бегали рабочие, стояли огромные грузовые машины, никому не было дела, что здесь могилы! Они вдоль и поперек ходили по костям людей, создавших ценой своей жизни эту страну. А ведь благодаря им, они дышат и живут. В сердце старика кольнули боль и ярость. Он своим хромым шагом подошел к человеку, который больше всех кричал и размахивал руками.

– Молодой человек, что здесь происходит? – спросил настойчиво старик.

– Что тебе нужно? Не видишь, что работаем? Иди отсюда, и так дурака валяете, прибедняетесь, еще и работать не даете!.. – злобно ответил рабочий.

– Но тут же кладбище, как можно, на костях же?.. – оторопел Ефим Александрович.

– Если вам памятники или кресты нужны, вон там валяются, кому надо, пусть забирают. А на костях мы не строим, просто рядом жилой объект поднимаем. А чтоб ваши кресты и плиты вид не портили, приказано устранить. Что непонятного? – по-хамски выпалил прораб.

Ефим Александрович не слышал больше ничего. Он бросил взгляд на эту груду обломанных наполовину крестов и памятников, слезы подступали на глаза… Столько бед и лишений пережил этот смиренный старик, а тут вмиг рухнул на колени и немощно зарыдал. Эти слезы – боль за народ, за его непоколебимую волю, силу и мужество. Где справедливость? Вот они, герои нашего времени, но кто о них помнит? На их костях построили нам постиндустриальное общество? Разве стоит оно таких жестоких жертв? Ответ очевиден.

Стоя на коленях и плача, Ефим Александрович услышал столько бранных слов в свой адрес. Глупцы! Когда-нибудь и вы будете задавлены этой системой, вас растопчут, как растерзали сердце старика… Старик, собрав остатки могилы жены, побрел домой. Он чувствовал усмешки окружающих, их высокомерные глаза, потребительски-оценивающие взгляды, полное непонимание чужого горя. Для них это был какой-то пьяный человек, еле идущий с гуляний и держащий в руках что-то – наверное, бутылки…

Придя домой, он поставил портрет жены на стул, сложил рядом остатки креста, лег на кровать и закрыл глаза. «Слышишь, какая тишина? Насть, а, Насть? Нет места мне больше в этом мире. Мне пора. Шорох? Это за мной пришли. Я не могу более оставаться. Меня уже убили. Я мертв. Не могу, нет, не могу… Ты прости, не дождался Анечки…» В его голове роем пронеслась вся долгая жизнь. Яркие моменты судьбы отблеском осветили последний путь мирного странника. Он улыбнулся, с его лица скатилась густая слеза. Душа полетела в небеса.

© Диана Давлетбакова, текст, 2017

© Книжный ларёк, публикация, 2017