Эдуард Байков. Торг тут неуместен

ТОРГ ТУТ НЕУМЕСТЕН

Коэволюция — это совместная и СОВМЕСТИМАЯ эволюция биологических видов, взаимодействующих в экосистеме. Изменения, затрагивающие какие-либо признаки особей одного вида, приводят к изменениям у другого или других видов. Первым концепцию коэволюции ввёл Н. В. Тимофеев-Ресовский в 1968 году. Происходит при различных типах биоценотических взаимосвязей между видами, которые реализуются при взаимодействии конкретных видов в отдельных биоценозах. Коэволюция сопровождается формированием комплекса взаимных адаптаций (коадаптаций), оптимизирующих устойчивые взаимодействия популяций разных видов.

Для социально-экономической сферы сегодня теория коэволюции необходима, и альтернатива ей – только вымирание. Человек из паразита биосферы должен превратиться в её симбионта – иначе он погубит планету, и себя на планете. Отмечу — так как экосистемы формируют сеть межвидового взаимодействия, то все виды, входящие в экосистему, должны коэволюционировать. Это относится и к человечеству…

Сегодня ему нужно новое «новое мышление». То, которое в своё время с такой помпой презентовал М. Горбачёв, – вовсе не было новым. Это было безмерно-архаически-древнее мышление косматой гоминиды, склонное пожирать тех, кто слабее, и «договариваться» с теми, кто сильнее.

То «новое мышление» означало откат в регресс, где мы доселе и живём бездумно.

Главная черта выработанного «перестройкой» и рыночными реформами мышления – отказ от рационально-разумных форм в пользу инстинктов и рефлексов.

В итоге это породило систему, не умеющую не только планировать, но и вообще думать (что взаимосвязано).

Эта система жрёт себя с хвоста и гадит под себя – учитывая полное отсутствие интеллекта в ней, не поднимающейся над уровнем оценки типа «сладко-несладко», «вкусно-невкусно», и применяющую этот оценочный примитив, в том числе, и к ядам, и к токсинам. Если яд сладкий – его охотно глотают, попутно отказываясь от противоядия – если оно горько…

Поэтому я и говорю, что нам нужно НОВОЕ «НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ». Не то, низведшее нас к доисторическим временам рыночного расторгаша, а основанное на теории коэволюции.

Что главного я хотел бы отметить в новом, «зелёном» мировоззрении?

Вне-эмиссионный характер коэволюции, как экономической системы. Блага не предмет купли или продажи, а предмет наличия или отсутствия. Что есть — то есть. Чего нет — того нет. И не купишь на стороне: нет лавок на Луне и Марсе…

Нельзя «эмитировать выпуск» воды, земли, солнца, биоразнообразия и т. п. Можно только лимитировать их потребление. Их нельзя произвести – что снимает постулат о «росте производительных сил», и тем более нельзя спровоцировать их рост монетарными манипуляциями.

Вместо поглотительной и опустынивающей экономики нужна экономика охранительная и рекультивационная, в которой ущерб природе рассматривается, как ущерб обществу – и это снимает вопросы «рентабельности», «прибыльности», вообще всех рыночных конкурентных дрязг.

Невосполнимость потребления из главного мотора роста экономики – станет самым главным в ней обвинением. Потому что всё в этом мире сегодня, как социализм, так и капитализм, – строились в гонке друг за другом, игнорируя невосполнимость потреблённого!

Необходимо прекратить, и как можно скорее, потребительский волюнтаризм, основанный на выкачке ресурсов с целью получить как можно больше условных знаков (денег): это — игра, и игра для сумасшедших. Она враждебна жизни и выживанию.

Потребление должно строиться не из капризов лиц, близких к раздаче денег, а из железного приоритета рекультивации окружающей среды. Это меняет в принципе всю экономику, рекламу, маркетинг, отношения и сферу сервиса. Главными деньгами становится не доллар США, а биологическая жизнь. Соответственно, контрагенты экономики служат не доллару США, а жизни.

Многообразие потребление – вытесняется его разумной достаточностью. Всё одноразовое (от упаковки до книг) меняется на многоразовое, с целью как можно более многократного использования. Человек должен как можно больше чинить, ремонтировать – и как можно меньше выбрасывать (потребительское общество строится на обратном).

Вещь должна служить как можно дольше – потому что в неё вкладываются невосполнимые ресурсы. Потребительские оргии и вакханалии миллиардеров, привычные в наши дни, отменяются – как отменяется купание в пустыне при крайней нехватке питьевой воды.

Рыночная культура «изобилия избранных» на зависть окружающим – отменяется. Бутылки, например, нужно не выбрасывать, а бережно сдавать, машины – уменьшать, чтобы меньше сжигать топлива и т. п.

Следует на базовом уровне признать, что рыночная вакханалия изначально строилась, как иррациональная философия, отрицающая всё разумное и объяснимое во имя показухи, символизма альфа-доминирования и квази-криминального презрения к безумно расточаемым продуктам труда.

В новом «новом мышлении» этого уже не будет. Там будет принцип «нужное – скромно, нескромное – не нужно». Другого выхода у человечества из ловушки смерти нет.

© Эдуард Байков, текст, 2016

© Книжный ларёк, публикация, 2016