Евгения Козловская. Оп-па, Джигурда!

ОП-ПА, ДЖИГУРДА!

– Чего только на Руси не увидишь, – процитировала моя подруга Зиночка, неожиданно ткнув своим острым локотком меня в бок. Подавив желание сразу «отмстить неразумным хазарам» в ее лице, я посмотрела всё же в указанном направлении. Мать моя… Зинуля, ты права на все сто!

У самой эстрады новомодного кабака, куда мы зашли сегодня на разведку после хлопотного рабочего дня, сидел за столиком мой Ванечка и смачно вкушал беленькую. Под ту закуску, коей был уставлен столик, любой бы не просто пил, а вкушал. Любопытно, а откель у тебя, добрый молодец, такие богатства? И только я собралась подойти к милому дружку с этим вопросом, как Зинуля как-то утробно хрюкнула в бокал и закашлялась. И было от чего, доложу я вам. Ванечка чуть развернулся вместе со стулом – чтоб удобней прихватить что-то с крайней тарелки – и я поняла, что с ума тоже сходят все вместе. За столиком напротив Вани сидел довольный Джигурда.

Спросите, что же мы с Зиной такое пили? То-то и обидно, что чистый апельсиновый фреш, без мартини. Оно, противное, в этом кабаке кусается. И не только оно. Хотя Вани это, похоже, не касалось. Он вальяжно поднял указательный палец правой руки, и мгновенно нарисовавшийся за его плечом бледный до синевы молодой официантик поставил на столик еще лафитничек водочки и бутылку вина. Джигурда широко улыбнулся. Парнишку тут же словно сдуло, а Зина нервно икнула и слабо потянула меня за рукав:

– Пойдем домой, а?

Ну уж дудки! Я домой – в животе возмущенно мяукнула пара голодных котят – а этот будет себе вкушать?! Решительно выдернув из-за стола слабеющую Зинулю, я повлекла ее за собой к эстраде.

– Люби-и-и-мый!

От всей вложенной мной в это обращение страсти у суженного на макушке волосы встали дыбом.

– Зая… А я, а мы… тут… вот…

– Водочкой балуемся, – довольно закончил за него Джигурда и неожиданно галантно спросил:

– Отужинаете с нами?

– Мерси-с, – пригладила я дикобраз на макушке любимого ладонью и кивнула Зинуле – остаемся.

– Стулья, будьте добры!

Всё тот же обморочный парнишка принес два стула, слетал за чистыми приборами и вымученно удалился. Зинуля с несвойственной ей сейчас скоростью лихо приземлилась на самый дальний стул и снова погрузилась в прежнее состояние. Ванечка тоже как-то сник и виновато ковырял вилкой маринованный грибок. Тот нагло уворачивался и, казалось, посмеивался баском Джигурды. Интересно, из чего они тут апельсиновый сок делают? Или это голодные глюки? Впрочем, последнее вполне поправимо. Котята в животе утробно мявкнули и принялись насыщаться. С неприличной для дамы скоростью. Минут через десять, благодушно жмурясь на огни эстрады, я отложила в сторону приборы и подняла глаза от тарелки. Картина третья – те же и Джигурда. Последний явно давно и с любопытством наблюдал за прожорливой, абсолютно не комплексующей девицей. Сиречь за мной.

– Вина?

Я сурово осмотрела собутыльников. Зинуля в ступоре, Ванечка… где-то в нирване. Привет Будде, любимый!

– Нет, спасибо.

И чтобы скрасить столь категоричный отказ предложила:

– А поедемте…

– В номера? – ехидно продолжил Джигурда.

– Фи, мужчина! – Я поправила на стуле сползающую куда-то Зину. – В караоке! Тут недалеко.

Выудив из кармана Ванечки ключи от его красавицы, подхватила женишка под белы рученьки и глянула на подругу. Та неожиданно активно замотала головой и, пробормотав что-то про утюг на плите, удрала из зала. Нет, ну я так не играю! – вспомнила я слова Карлосончика, заталкивая Ваню в авто. Завтра же на диету посажу!

Остаток вечера потонул где-то среди пошловатых анекдотов, караоке и как-то нехорошо краснеющих посетителей караоке-бара. Как довезла благоверного домой – не помню. Как гласит народная мудрость – подруга обещала, что всех развезет, и всех развезло. Уже утром, потирая ноющую голову, пыталась вспомнить, куда пропал в пути Джигурда. И вообще – а был ли… кхм… волосатый мальчик? Всё, Зинуля, больше я в тот кабак ни ногой! Ну их, эти апельсиновые фреши!

© Евгения Козловская, текст, 2014

© Книжный ларёк, публикация, 2017