Павел Подзоров. Метаморфозы сознания

МЕТАМОРФОЗЫ СОЗНАНИЯ

рассказы

 

ВЕТКА СИРЕНИ

 

…Кульков лежал на своей кровати. Белые льняные простыни, высокая подушка. Весеннее солнце заливало комнату, оставляя причудливые тени. За окном, прижимаясь к стеклу, покачивалась ветка сирени. Её запах проникал в комнату и наполнял её ощущением, что жизнь продолжается…

Кульков прожил долгую жизнь. Хватало в ней и горя, и радости. Всего хватало.

И вот теперь он в весьма преклонном возрасте в окружении детей, внуков и даже правнуков готовится покинуть этот мир… Он свыкся с этой мыслью и воспринимал грядущий приход старухи с косой спокойно…

Кульков в последний раз осмотрел всех, улыбнулся и закрыл глаза… Последний вздох – и Кульков умер…

 

*  *  *

 

Кульков (?) открыл глаза (все шесть) и непонимающе осмотрелся… Ах, да… Сон… Он зашевелился, приходя в себя, и наконец проснулся полностью. Фиолетовый свет двух солнц заливал хлюпающую равнину. Из сиренево-розового тумана выступали дрожащие ветви хвощей…

 

– Доброе утро, дорогой! – телепатема незаметно вползшей в нору жены заставила его повернуть к ней половину глаз…

– Доброе, – ответил он так же мысленно.

Изящно шевеля ложноножками, жена переползла поближе:

– Опять смотрел гипносны про двуногих?.. Пора бы уже угомониться. Они так выбивают из колеи. И придумал же какой-то умелец таких невозможных существ… Собирайся – опоздаешь на плантацию.

Уложив все 12 щупалец в узел за спиной, она заскользила к выходу… Он плавно потёк за ней.

Впереди левее маячила его плантация… Тело легко скользило по мягкой жиже. «Прочь всякие сны! Привидится же такое…» – Он окончательно проснулся и настроился на работу. Его мир самый лучший. В этом нет никаких сомнений.

…А перед мысленным взором, наполняя всё ароматом, покачивалась ветка сирени….

 

ВЛАСТЕЛИН

 

Субботнее утро началось как обычно.

Изучил обстановку и свежие новости. Всё как всегда. Ситуация в городах спокойная, граждане работают, недовольных хватает, но пока это не критично. Дороги строятся, поля возделываются…

Тишь да благодать. Ничего нового. Кочевники, правда, обнаглели. На отдалённые селения всё чаще набеги делают. Но и это не проблема: пошлю туда войска – вмиг присмиреют.

Тоска…

Дело в том, что Я – Единый и Всемогущий ВЛАСТЕЛИН этого мира! Я управляю всем и вся. Мало того – Я создал этот мир. Благодаря МНЕ он и существует до тех пор, пока Я этого хочу!

Ладно, что-то ты, Властелин, Разошёлся…

 

Так. Что у нас дальше? Ага, советники на приём выстроились. Надоели они мне – хуже горькой редьки. Опять денег просить будут. А где их, лишние, взять? Если только у одного забрать и другому отдать. Эх, доля наша тяжкая… Но и не выслушать нельзя.

Я отдал поручения правителям городов и начал приём советников.

Как я и предполагал, все наперебой требовали финансирования. И на развитие науки нужно, и на армию, и на культуру… Ладно. Обстановка сложная – культура подождёт. Ещё часть со статьи развлечений для граждан можно оттяпать. Недовольных, правда, прибавится. Но ничего, потерпят. Вот, наладим торговые пути к Вавилонянам – казна пополнится. Несколько караванов со специями, фруктами и шелком – уже в пути. Да и на Востоке, в неисследованных землях, должны поселения быть. Как только армию увеличим – отправим на разведку.

 

Устал я от государственных дел. А главное – Тоска… Скука. Хоть бы напал кто! Тогда и армии дело найдётся, и казну пополним, да и захваченные в плен работники к месту придутся. Давно пора северные болота осваивать, руды в горах добывать. Вон, у соседей – металла в избытке. И бронза, и сталь, и, главное, золото. Наши-то залежи иссякают потихоньку.

Кто у нас тут недалеко?.. Шумеры. Вот им-то войну и объявим. Повод, правда, надо. Хотя чего долго думать. Потребуем золота, а откажутся – значит, недоброжелатели. Враги! А врага нужно уничтожить.

И понесутся мои бравые колесницы, поскачут конники, пойдёт пехота. Сокрушать врага, захватывать поселения…

Ну-с, приступим…

 

*  *  *

 

– Коля!.. – я не сразу понял, что это обращаются ко мне. – Коля, – повторила жена, – заканчивай свои игры. На рынок нужно сходить. И соль у меня закончилась…

Со вздохом сохраняюсь и неохотно закрываю «бук».

 

«Ладно – повезло пока Шумерам, вечерком с ними разберёмся, после ужина».

 

*  *  *

 

… Измождённый Верховный жрец вышел из транса и обессиленно рухнул на каменные плиты пола. Тени, возникающие от мерцания факелов, казались живыми, находясь в непрерывном движении. Ряды жрецов первого ранга, стоявшие вдоль стен Пещеры Заклинаний стояли без движения, безмолвно взирая на Верховного жреца. На небольшом возвышении, на троне восседал сам Повелитель…

– Говори же, Верховный жрец, – молвил он гулким властным голосом. – Помогли ли твои заклинания?

Верховный жрец с трудом приподнял голову и слабым голосом молвил:

– Да, мой Повелитель… Чары мои, направленные на женщину, помогли… Теперь мы можем подготовиться к войне – у нас есть время – до вечера…..

 

ЗАМПОЛИТ, или БДИТЕЛЬНЫЙ ЛЕЙТЕНАНТ

 

– Ну, что молчишь, лейтенант? – Полковник Когут выжидающе смотрел на молодого лейтенанта Гречкина. – Сам же поговорить хотел. Давай, давай – мне домой надо.

Сидящему на краешке стула лейтенанту Гречкину было неуютно. Хотя кабинет полковника был обставлен скромно – массивный Т-образный стол для совещаний, покрытый в центре зелёным плюшем, тяжёлые, такие же зелёные шторы скрывали окно, закрытое светомаскировкой, книжный шкаф и карта района на стене, закрытая занавесками, – лейтенант всегда испытывал неловкость в непосредственной близости начальства. Тем более, он, минуя непосредственное руководство, вышел со своим вопросом напрямую – на самого командира части. Да и вопрос такой…

 

– В общем, такое дело, товарищ полковник, – он набрал воздуха и, собравшись с духом, выпалил. – Наш замполит – верующий!

– Что?!.. Ты думаешь, что говоришь? – полковник резко встал из-за стола и взволнованно прошёлся по кабинету. – С чего ты взял? Я Пилипчука 20 лет знаю. Он в партии с 1955 года, постоянный делегат партконференции округа. Да он сам с антирелигиозными лекциями выступает.

Полковник остановился возле книжного шкафа, где в ряд стояли собрания сочинений В. И. Ленина в тёмно-бордовом переплёте. Задумчиво взял с верхней полки справочник секретаря армейской партийной организации, пролистал и положил обратно.

– Конкретно давай, лейтенант. Факты?

– Товарищ полковник, Иван Трофимыч, – Гречкин от волнения не заметил, что обращается не по уставу. – Выслушайте меня.

– Я давно за ним наблюдаю, – волнуясь начал он, – Каждое моё дежурство одно и тоже. Мне в окно хорошо видно. Ну вот... Перед уходом домой, майор выходит на крыльцо своего домика… Ну, где кабинет его рабочий и Ленкомната… Да… Запирает дверь, опечатывает – всё чин-чинарём – по уставу. А вот потом… Постоит секунд пять и… крестится! Перекрестился, развернулся и на КПП. И так каждый раз!.. Не вру я, товарищ полковник!.. – видя недоверие в глазах командира, повысил голос лейтенант.

Полковник Когут задумался. Майора Пилипчука он знал ещё с училища. Разбрасывала их жизнь, снова сводила. Никогда за ним ничего такого не замечалось.

– Ладно, лейтенант. Когда твоё дежурство?.. Завтра?.. Вот завтра вместе и посмотрим. А пока никому! Ни полслова!

 

*  *  *

 

В окно дежурки был хорошо виден одноэтажный, окружённый берёзками бревенчатый домик. С одной, парадной стороны в нём находилась Ленкомната, а с торца к ней примыкал кабинет замполита.

В 20.00 на крыльце появился замполит и начал производить все необходимые манипуляции с дверью.

– Смотрите, товарищ полковник, смотрите! – зашептал лейтенант.

Замполит на секунду замер, а потом чётким, отработанным движением неспешно перекрестился. Полковник шумно выдохнул.

– Дежурный!.. Майора Пилипчука ко мне в кабинет. Быстро!..

 

…Через четверть часа замполит с улыбкой вышел от полковника. Насмеялись они с Трофимычем вволю. Но лейтенант молодец – бдительный! Надо бы его отметить.

Майор усмехнулся и направился к КПП.

 

*  *  *

 

Кончился очередной рабочий день. Замполит убрал документы в сейф, закрыл, опечатал. Налил и выпил стакан воды из графина и по многолетней привычке, прежде чем погасить свет, осмотрел кабинет. Всё в порядке. Впрочем, как всегда.

Он вышел на крыльцо и повторил ежедневную процедуру: навесил завал, закрыл навесной замок и поставил на пластилине оттиск своей пломбы.

Дальнейшие действия были отработаны годами – майор делал их автоматически.

Рука вверх («Фуражка ровно») – рука вниз («Ширинка застёгнута») – рука на нагрудный карман («Партбилет – на месте») – на другой («Заначка – тоже»).

Замполит спокойно развернулся и не спеша пошёл домой.

 

….А в это время лейтенант Гречкин, в очередной раз наблюдал, как на крыльце крестится замполит.

 

© Павел Подзоров, текст, 2016

© Книжный ларёк, публикация, 2016