Роман Филиппов. Зеркало Рарога

Из цикла "Легенды и сказки Вышнего Рарога"

ЗЕРКАЛО РАРОГА

К Ромуальду Сайкову приехал родной брат, Ромуальд Сайков-Конанов. И говорит за чайным радушием братцу:

– Слушай, Ромуальд, а почему мы оба Ромуальды?

– Батюшка так решил, Рарог Тенгриевич, царствие ему небесное…

– Да я, – говорит тот Ромуальд, который Конанов, – не про то вопросил… Понятно, – говорит, – что это батюшкина работа… Но как-то некрасиво получилось…

– Почему же некрасиво? – возмутился тот Ромуальд, который «просто Мария» Сайков. – Очень красивое среднеевропейское имя Ромуальд… А то, что в святцах нету – так вот и Владимира Крестителя не было, его Василием крестили… А потом вопрос о вероисповедности папеньки нашего остаётся подвешен… По имени он вроде как славянин-язычник, а по отчеству тюрк, можно сказать, причем доисламского времени… Ну, видимо много в нас кровей, Ромуальдушка, намешано, оттого и выбрал нам такое имя батя, чтобы пообщее охват…

– И снова ты меня не понял, брат! – отставил чашку из сервиза Льюиса Керрола Конанов. – Ромуальд, может быть, и общеохватно, однако ж, согласись, неудобно: два брата и оба Ромуальды… К примеру позвать – ну вот хоть бы чай пить… И не поймёшь, кого зовут… То ли тебя, то ли меня… Не будешь же каждый раз по фамилии… И вот ещё загадка: мы родные братья, а фамилии у нас разные… Имена одинаковые, а фамилии разные…

– Ну, не совсем! – конструктивно возразил Ромуальд Сайков-Сайков. – Наполовину только…

– И тем не менее… Зовут, к примеру, кофий пить – Ромуальда, а какого Ромуальда? Тебя или меня?

– Глупости ты, братик, спрашиваешь… Зачем же батя стал бы нас по отдельности звать кофий пить? Он так и звал обоих, Ромуальды, мол, идёмте зело понеже кофий пити…

– Ну, там не кофий, а паки… Два брата и оба Ромуальды… Неудобно…

– И чего ты по пустякам к родителям придираешься? Ну, нравилось Рарогу Тенгриевичу имя Ромуальд, он и продвоил…

– Я понимаю, что есть, скажем, Михалков и Михалков-Кончаловский… Но у них же разные имена…

– Да?! – удивился Ромуальд Сайков-only. – Неужели? Это какие же?!

– Ну, я точно не помню, – на попят пошел Сайков-Конанов. – Но какие-то там разные…

– Никакие не разные. Режиссер и Режиссер. Один только Кончаловский, а другой не Кончаловский… И оба Сергеевичи, как мы с тобой – Рароговичи…

– А по-моему у них разные имена… Я точно не скажу, но как-то по-разному их в интернете называли…

– Ну, братец! Знаешь… Если из интернета черпать информацию, то… Там и про нас много пишут… Что мы умерли оба, например… Мне надысь венок прислали домой поминальный от творческого объединения «Фанта-кола», с лентами черными, красивыми… Его и продать неудобно, потому как мошенничество получится…

– А мне пофиг! – фыркнул Конанов. – Я свой продал! Я не просил мне присылать, так что совесть чиста…

– А ещё в интернете написали, что Алевтина Кушакова – поэтесса, и что её бестселлер «Гады и Василиски» – поэма…

– А как на самом деле?

– Криминальная драма… Я это хорошо помню, потому что я редактировал…

– Ну, не знаю, не знаю… Вот у Гоголя «Мертвые души» тоже криминальная драма, а пишут – «поэма»… Впрочем, не про то спрошал, Ромми! Не может такого быть, чтобы папа нас просто так назвал одинаковыми именами…

– Ладно уж, раз ты так настойчив и за тем, видимо, приехал… Должен я тебе раскрыть, Ромуальд, нашу семейную тайну… Слушай внимательно…

– Дело в том, что нас… усыновили! – сказал старший из Ромуальдов. – А поскольку родились мы в разных семьях, то имена нам одинаковые дали случайно… Когда пришла великая чума, занесенная с Запада торговцами предметами роскоши – очень многие люди в нашей стране умерли, другие же стали полоумными… Рарог же свет Тенгриевич имел слабость к имени Ромуальд… Думая, кого усыновить, он взял да и усыновил двух Ромуальдов… Различать же стал по разным фамилиям…

– А может на его мозг того… тоже чума подействовала? – осторожно поинтересовался Ромуальд Сайков-Конанов.

– Исключать не будем, но так-то папенька неглуп был… – ответствовал Ромуальд Сайков-Сайков. – Исхожу хотя бы из того, что Рарог Тенгриевич создал Зеркало Бессмертия…

– Как же он тогда, извиняюсь сказать, помер?

– А он и не помер…

– Как не помер?!

– А он стал этим Зеркалом Бессмертия… Понимаешь, какое дело, Ромми… За всё в мире нужно платить… Тот, кто смотрится в Зеркало Рарога – обретает бессмертие, но теряет покой и тратит душу… Люди в зеркале Рарога видят свои, особые миры, и так увлекаются, что этот мир становится им совсем неинтересным… Как наркоманы, они снова и снова приходят к Зеркалу Рарогу, чтобы воплотить таинство своих видений… Они уже не могут просто жить среди людей… Такова цена бессмертия, Ромуальд…

– Я знаю… – сокрушенно сказал Сайков-Конанов. – Я в детстве не послушал маму Брунгильду и посмотрел в Зеркало Рарога… С тех пор я живу много веков, и всё время рисую иероглифы… Меня много раз сжигали на костре, как чернокнижника, это больно и тяжко, но я же сын Зеркала Рарога… Я не могу умереть… Есть только один шанс умереть такому, как я – перестать рисовать иероглифы… Я много раз пытался – но это так тяжело… Я не могу долго не рисовать иероглифов… И потому продолжаю жить снова и снова…

– Ах, мой бедный братец… – посочувствовал Сайков-Сайков. – Зачем, зачем мы с тобой не слушались маму Брунгильду?!..

© Роман Филиппов, текст, 2015

© Книжный ларёк, публикация, 2015