Тимур Савченко. Третья жизнь Буратино

Из цикла "Легенды и сказки Вышнего Рарога"

ТРЕТЬЯ ЖИЗНЬ БУРАТИНО

В своем готическом кабинете издатель Ромуальд Сайков принимал автора с юга. Автор был хохотлив, загорел, привёз в наволочке грецких орехов, две связки янтарно-спелой кукурузы и две банки тутового варенья. И уверял, что «всё своё, домашнее…».

Автор был в курортной рубашке-распашонке с витиеватыми вышивками, и чем-то походил на хорошего гоголевского персонажа. Оттого Ромуальд немного сторонился автора: сам-то издатель был красив, как покойник в гробу, в отличном костюме, галстуке с бриллиантовой булавкой.

Сайков курил доминиканскую сигару, макая её кончик в большой, тонкостенный бокал с коньяком. Предложил автору. Автор отказался и достал какие-то греческие пахитоски. Сам стал предлагать издателю. От этого отказался уже Сайков…

– Очень хороший стиль… И сюжет завораживает… – признался Ромуальд Сайков, поглаживая уже изученную им (он не читал, а именно изучал) тёртую папку с рукописью. – Настоящий нуар…

Про себя Ромуальд думал: как этот весельчак, похожий на сказочного эльфа открытой и доброй улыбкой, смог написать такую мрачную вещицу? Впрочем, так бывает: радость переносят, как в сундук – из жизни в книгу или из книги в жизнь. Мрачные по жизни бывают хорошими юмористами, а весёлые в быту – мастерами леденящего хоррора…

– Для нас честь работать с такими авторами… – привычно польстил издатель, по опыту работы зная: доброе слово заменяет часть гонорара. – Но есть одна проблемка…

– Какая? – насторожился южанин.

– Это не наша проблема, а скорее ваша… Правообладатель, граф, может вас побеспокоить за использование его образов без франшизы…

– Граф? Он ведь давно умер… – удивился автор.

– Так-то оно так… – согласился Ромуальд Сайков, макая сигару в коньяк. – Но когда вы имеете дело с издательством «Вышний Рарог» – смерть не является существенным фактором…

– Что, простите?

– Часто приходится возиться с бессмертием и бессмертными… В литературе это запросто, друг мой… Кто-нибудь вроде помер – а на самом деле всех надул… Смерть – она ведь тоже обман… Впрочем, если вы имеете аргументы для графа – я не возражаю против публикации…

– По рукам…

 

*  *  *

 

Граф, который был в большом авторитете в загробном мире издателей, нервно листал новую книгу издательства «Вышний Рарог». Читал – и с негодованием узнавал:

Капли дождя глухо стучали по толстому стеклу окна и, извиваясь, как маленькие змейки, сползали вниз. За окном стояла ночь.

Буратино устало потянулся в огромном кожаном кресле и, отодвинув в сторону банковские счета, поднялся из-за стола.

За окнами, горя неоновыми огнями, раскинулся город. Его город. Почти…

Отсюда, с тридцатого этажа офиса, все казалось игрушечным: и похожие на крошечных светлячков машины, ползущие внизу, и совсем уж неприметные фигурки пешеходов.

Негромкий стук в дверь заставил Буратино обернуться. На пороге необъятного, роскошного кабинета появилась жилистая, коренастая фигура начальника службы безопасности Артемона.

– Шеф, я не помешал? – хрипловато осведомился вошедший.

– Все в порядке, Арт, проходи, садись, – Буратино небрежно махнул рукой в сторону еще одного кресла. – Выпьешь чего-нибудь?

– Если только немного, а то я на работе, – усмехнулся шеф охраны.

– Все мы на работе, – Буратино наполнил два бокала из початой бутылки «Хеннесси» и пододвинул один Артемону. – Какие новости там, внизу?

– Новости не совсем хорошие, – делая небольшой глоток, отозвался Артемон. – Там к тебе Карабас приехал, хочет поговорить.

– Чего ему? – неприязненно поморщившись, спросил Буратино. – Я, кажется, ясно выразился при прошлой нашей встрече, что «Театр» мой. Продавать его я не собираюсь, или он совсем тупой?

– Он не сказал, чего ему нужно, – бесстрастно произнес Артемон, ставя бокал на стол. – Если хочешь, скажу ему, что ты занят и не можешь его принять.

– Не надо – пусть войдет. Послушаю господина Карабаса. Кстати, он один явился, или с командой?

– С ним только его секретарь Дуремар. Но, насколько я знаю, сейчас с Карабасом работают Алиса и Базилио. Ну, ты слышал о них, наверное…

– Это те, что Арлекина в прошлом месяце в корейском ресторане завалили? – удивленно и немного встревоженно, приподнял брови Буратино. – Не думал, что они теперь с Карабасом…

– Те самые, – коротко кивнул Артемон. – Может, мне лучше рядом с тобой побыть при вашем с Карабасом разговоре?

– Нет, Арт, мы сами с ним потолкуем, – Буратино поднялся и прошелся по кабинету. – Зови сеньора Карабаса.

– Ты только будь осторожнее, – Артемон, поправив галстук, двинулся к двери. – Если что – я рядом. Да, забыл совсем – там еще твой приемный отец явился. С другом своим, как его… Джузеппе. Просит, чтобы им в кредит фишек дали и виски.

– Снова пьяные? – брезгливо скривился Буратино.

– Ну, как обычно, – развел руками Артемон. – Так что с ними делать-то?

– Распорядись, чтобы в баре выдали им бутылку и спровадь их из казино – у меня не богадельня.

– Как скажешь, – Артемон кивнул и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Тяжеловесная фигура Карабаса на мгновение заслонила собой свет, льющийся из приемной. Бывший штангист, казалось, стал еще необъятнее. Темно-серый костюм от Армани плотно облегал его фигуру, словно футболка, а под ним перекатывались огромные мышцы. Массивное кресло жалобно скрипнуло, когда Карабас опустил в него свою тушу.

– Надеюсь, я не сильно побеспокоил вас, синьор Буратино? – чуть насмешливо произнес гигант, глядя на хозяина кабинета маленькими, колючими глазками.

Буратино всегда удивляло это несоответствие между тоненьким тенором Карабаса и его габаритами. Как, впрочем, и всех остальных. За этот голос Карабаса называли иногда Карузо. Правда, только за глаза – у бандита было очень своеобразное чувство юмора и весьма вспыльчивый нрав. «Как дам больно…» – часто приговаривал он со смехом. Иногда давал… Больно…

– Нет, ну что вы, сеньор Карабас, – как можно более душевно отозвался Буратино, заставив себя отдернуть руку от ящика стола, где, прикрытый бумагами, лежал вороненый «Глок-17».

В конце концов, он находился у себя и мог не опасаться, что посетитель устроит какую-нибудь выходку. К тому же и с Карабасом они, как ни странно, обычно могли договариваться. Правда, это было раньше, еще до того, как бандита отправили на восемь лет за решетку, и еще до того, как жарким июньским вечером Буратино обнаружил стоящий перед их с папой Карло лачугой роскошный «Бугатти» сумасшедшей тетки Тортилы…

Увы, на этот раз договориться с Карабасом не удалось: переговоры зашли в тупик, едва успев начавшись. Бандит снова предложил уступить ему «Театр», единственно, немного увеличив изначальную цену. И снова получил вежливый, но твердый отказ.

– Ну, что же, сеньор Буратино, мне очень жаль, – бесцветным голосом произнес Карабас, поднимаясь. – Вот и сеньор Арлекин тоже не захотел принять моего предложения… А видите, какая случилась трагедия, – не прощаясь и не закрывая за собой дверь, Карабас вышел. Вскоре его сменил озабоченный Артемон.

– Что будем делать? – хмуро глядя на подошедшего снова к окну шефа, спросил он. – Ты, как я понял, ему отказал… А Карабас не заставит себя ждать с ответными действиями. Может, уедешь на время за границу?

– Нет, Арт, есть идея получше, – не глядя на собеседника, протянул Буратино. – Ты распорядись на счет машины и охраны – сейчас домой поеду. А мне еще один звонок надо сделать…

Шеф охраны вышел, а Буратино, глубоко вздохнув, снял трубку телефона.

 

*  *  *

 

– Месье Сверчок, вас к аппарату, – гарсон слегка дотронулся до плеча сидевшего за барной стойкой музыканта. – Из Казино-Сити звонят…

– Уи, спасибо, милейший, – старик поднялся с крутящейся табуретки и, оправляя черный бархатный бант, подошел к старому черному телефону, стоящему в углу полутемного ресторана.

– Добрый вечер, месье Сверчок! – раздался из трубки знакомый, немного взволнованный голос. – Как ваше здоровье?

– А, месье Буратино, – губы старого музыканта дрогнули в улыбке. – Мерси! Все отлично! Чем могу быть вам полезен?

– Месье Сверчок, я хотел бы срочно заказать сольный концерт, – Буратино сглотнул комок в горле. – У нас только что был разговор с сеньором Карабасом… Концерт для него и очень срочно.

– Ну, что же, – задумчиво протянул музыкант. – Если сеньор Карабас оказался ценителем музыки – не вижу причин отказываться. Только сольный концерт для такого известного человека обойдется вам в пятьдесят тысяч. Вас это устраивает?

– У меня просто нет выбора, – Буратино посмотрел в окно. – Сейчас мой бухгалтер переведет деньги на ваш счет. Только поторопитесь, пожалуйста.

– Я уже выезжаю, – Сверчок положил трубку и, расплатившись за кофе, вышел на улицу.

Через час его старенький «Форд» уже мчался по четвертому федеральному шоссе в сторону Казино-Сити. На заднем сиденье лежал черный скрипичный футляр, в котором покоился автомат «Стерлинг» с глушителем и двумя магазинами патронов…

В это же самое время Буратино, откинувшись на широком заднем сидении своего «Роллс-ройса», всматривался в мелькающие за окнами огни.

Переезжали новый мост, отделяющий районы городских трущоб от фешенебельных новых кварталов вилл и особняков. Хибара папы Карло стояла возле самой реки. В кухне горел тусклый огонек.

«Опять они там с Джузеппе киряют», – рассеяно подумал Буратино, закрывая глаза и возвращаясь воспоминаниями в тот июньский день.

 

*  *  *

 

– О, смотрите, какая машина! – вопили соседские ребятишки, бегая вокруг «Бугатти» с застывшим возле нее гигантом-шофером.

Буратино замедлил шаг и присвистнул, глядя на сверкающее хромированными деталями диво. Машина стоила дороже, чем все домики в квартале, включая и их обитателей. Проскользнув мимо шофера, окинувшего его равнодушным взглядом, он приоткрыл скрипнувшую дверь хибары папы Карло и очутился в крохотной гостиной.

Приемный отец, непривычно серьезный и трезвый, держал в руках поднос со старинным серебряным кофейником и парой щербатых фарфоровых кружек. А в обширном, продавленном кресле, брезгливо поджав ноги под себя, сидела незнакомая старуха. На ее плечи, несмотря на жару, было накинуто роскошное манто из соболей, морщинистое лицо скрывала темная вуаль, а в тонкой, старческой руке дрожала горящая папироса в длинном костяном мундштуке.

– А, ну вот и наш мальчик, – облегченно воскликнул папа Карло, который явно чувствовал себя неуютно в присутствии странной гостьи. – Буратино, поздоровайся! Это сеньора Тортила – двоюродная тетя твоей покойной матушки… Вы тут побеседуйте, а мне нужно заглянуть ненадолго к соседу – обещал помочь ему гитару настроить.

Он кивнул Тортиле и спешно вышмыгнул за дверь. Несколько секунд старуха и молодой уличный воришка молча смотрели друг на друга.

– Куришь? – сварливо осведомилась, наконец, Тортила.

– Да так, изредка, – улыбнулся в ответ Буратино.

– Это правильно, – удовлетворенно кивнула старуха, выпуская изо рта замысловатое колечко дыма. – Глупости это, что курить вредно – я с семнадцати лет дымлю и, как видишь, почти до девяноста дотянула. Давай-ка в казино съездим. Мне с тобой поговорить надо, а хибара ваша с отцом – ты только не обижайся – не самое подходящее место…

Биография тетки Тортилы была удивительна и разнообразна: в неполные девятнадцать она сбежала из дома в Испанию, сражаться с фашистами под знаменами республики. В Мадриде она вышла замуж за матадора из Овьедо Рекардо. Когда франкисты победили, супруги-коммунисты перебрались в далекий Буэнос-Айрес. Там Рекардо пал в борьбе с быком Эль Дьябло, и Тортила осталась вдовой. Но одиночество ее длилось не долго – в Сан-Паоло, куда перебралась молодая красавица, играя второстепенные роли в местном театре, ее встретил каучуковый король Педро Альварес из Манауса…

 

*  *  *

 

– Ты ничего не хочешь мне сказать, мой юный друг? – саркастически поинтересовался граф у автора этого опуса. За спиной графа стояли два плечистых вурдалака с деревенского кладбища, тупые, как слоны, но исполнительные. – Я тебе покажу – «в Испанию, под знамёна республики…». Это моя корова, и я её дою… Сверчок, говоришь?! Папа Карло, говоришь?!

Автор бессмертного произведения «Третья жизнь», воспользовавшийся чужим участком, не выглядел напуганным. Это смущало графа, не понимавшего – в каком месте допущен прокол. У мальчишки явно был козырь в рукаве…

– Сколько тебе заплатил Сайков за МОИ образы?! – взвизгнул граф, теряя терпение перед этой наглой ухмылкой человека из XXI века. А в висках тревожно застучало: где-то промазал, что-то не просчитал…

– Ты ведь знаешь, граф, сколько… – развел руками улыбчивый эльф с юга. – Столько, сколько ты сам задолжал одному человеку…

– Кому? – похолодел граф.

– Да одному твоему старому знакомому. Он на тебя обижается. И попросил помочь тебя найти. А ты сам пришел… Жадность замучила? Не ты один, граф, гонорарчики любишь…

Дверь гостиничного номера за спиной заскрипела. Граф, ещё не оборачиваясь, уже знал, кого там увидит. Мерзкого итальяшку, этого дешевого сицилийца, крестного отца…

– Стой где стоишь… – посоветовал Карло Колодди, в издательских кругах известный под кликухой «Колода». – Стой, Лёша, и не вертись, а то я нервный стал… Тебе не кажется, что ты мне должен?

– Ни хрена я тебе не должен…

– А как же Пиноккио?

– Я не знаю никакого Пиноккио…

– Да нет, Лёша, ты знаешь Пиноккио, и очень хорошо знаешь… Этот сукин сын под чужим именем полвека работал на тебя, сбежав от своего благодетеля и прихватив «общак»… Разве я похож, граф, на тех, кто прощает обиды?

– Сайков был в курсе? В игре? – усталым голосом, помертвев вторично, спросил граф у Колоды.

– Ромуальд не любит, когда у него на бану прохоря разбрасывают, так что снимай шкары, получи свой паёк на бедность…

– Одного не пойму, Колода, как ты взял в оборот Сайкова? Он же под Кириллом и Мефодием ходит, а они католиков сильно не любят…

– Католиков, может, и не любят… Но когда партнеров кидают всякие беспредельщики – тем более не любят…

– А кому пойдёт гонорар за «Третью жизнь»?

– Вот этому молодому человеку. Он хорошо сыграл свою роль, и должен быть вознагражден… Если бы ты Лёша, по-людски меня попросил, а не тырил Пиноккио ночью, может быть, я бы и тебя потерпел…

И, довольный своей широтой души, Карло Колода захохотал гулко, загробно в полумраке этого отеля для иномирцев…

 

© Тимур Савченко, текст, 2015

© Книжный ларёк, публикация, 2015